Собор Святой Марии

— А моего тебе достаточно?

Служащий посмотрел на Жоана.

— Это необходимо, Ремиги.

— Предположим, да, — помедлив, сказал Ремиги. — Тем более что на самом деле мы не потеряем деньги. Мы только поменяем сроки сделок; у них будут одни, а у нас — другие. Наверняка они бы успокоились, но вам придется дать мне письменное распоряжение.

Жоан подписал документ, который подготовил Ремиги.

— Сделай все как можно быстрее. Займись этим с самого утра, — сказал он со всей серьезностью. — Нам нужны наличные, — настоятельно повторил Жоан, не сводя со служащего своего пронизывающего взгляда. — Продай что-нибудь по низкой цене, если потребуется, и помни: нам очень нужны эти деньги.

Как только Жоан покинул лавку и снова заставил замолчать кредиторов, Ремиги принялся за дело. В тот же день последний корабль, который снялся с якоря и вышел из порта Барселоны, повез указания партнерам Арнау по всему Средиземноморью. Ремиги действовал быстро: на следующий день были удовлетворены кредиторы, которые начали повсюду рассказывать о новом положении дел у Арнау.

48

Впервые за всю неделю Арнау выпил свежей воды и съел ломоть мягкого хлеба. Охранник заставил его подняться, толкая ногой, и вымыл водой его место. «Лучше вода, чем испражнения», — подумал Арнау. В течение нескольких секунд был слышен только шум воды, стекающей на пол, и сиплое дыхание угрюмого охранника. Старуха, которая уже приготовилась к смерти и постоянно прятала лицо в лохмотья, повернулась к Арнау.

— Оставь ведро, — приказал бастайшохраннику, когда тот уже собрался уходить.

Арнау видел, как плохо обращались с заключенными, издеваясь над ними даже без видимой причины.

Охранник повернулся, вытянув руку для удара, но резко остановился, увидев горящий взгляд Арнау, который стоял неподвижно, но в любую секунду готов был наброситься на него. Охранник сплюнул и бросил ведро на пол. Прежде чем выйти, он ударил ногой одну из теней, которая за ними наблюдала.

Когда земля впитала воду, Арнау снова сел. На улице слышался звон колокола. Слабые лучи солнца, которым удавалось прорываться сквозь узкое окно, находившееся на уровне мостовой, и звон колоколов были единственной связью с внешним миром. Арнау поднял глаза к маленькому окну и напряг слух. Церковь Святой Марии была залита светом, но у нее все еще не было колоколов; однако удары молотков по камням, стук по дереву и крики рабочих были слышны на приличном расстоянии от церкви. Когда эхо одного из этих звуков доносилось до камеры, к Арнау возвращались воспоминания и в мгновение ока он оказывался рядом с теми, кто работал на строительстве церкви Святой Девы у Моря. Арнау снова ощущал на своей спине тяжесть первого камня, который он принес в церковь. Сколько времени прошло с тех пор? Как изменилось все вокруг!

Он был тогда всего лишь ребенком, который нашел в Святой Деве свою мать и покровительницу…

По крайней мере, успокаивал себя Арнау, ему удалось спасти Рахиль от ужасной судьбы, на которую она была обречена. Как только он увидел, что Элионор и Маргарида Пуйг показывали на них обоих, Арнау позаботился о том, чтобы Рахиль и ее семья бежали из еврейского квартала. Он даже сам не знал, куда они отправились.

— Я хочу, чтобы ты нашел Мар, — сказал он Жоану, когда тот снова пришел к нему.

Монах остановился в нескольких шагах от брата.

— Ты меня слышишь, Жоан? — Арнау поднялся, чтобы подойти, но кандалы не отпускали его ноги.

Жоан спокойно стоял на том же месте. — Жоан, ты меня слышишь? — повторил он.

— Да… да… я тебя слышу. — Жоан подошел к Арнау, чтобы обнять его. — Но… — начал говорить он.

— Мне нужно видеть ее, Жоан. — Арнау схватил монаха, не давая ему обнять себя, и легко сжал его плечи. — Я не хочу умереть, не поговорив с ней…

— Ради Бога! Не нужно…

— Да, Жоан! Я мог бы умереть на этом самом месте среди лишенных надежды людей. Но я хочу воспользоваться последней возможностью увидеть Мар. Есть нечто…

— Но что ты хочешь сказать ей? Что может быть столь важным?

— Ее прощение, Жоан, мне нужно ее прощение… — Арнау помолчал. — А еще… Я должен сказать ей, что люблю ее. — Монах попытался вырваться из рук брата, но Арнау крепко держал его. — Ты меня знаешь, Жоан.

Ты — человек Божий, и тебе хорошо известно, что я никому не причинил вреда, за исключением этой… девочки.

Когда Жоану удалось высвободиться из рук Арнау, он упал перед братом на колени.

— Ты не… — начал говорить он.

— У меня есть только ты, Жоан, — перебил его Арнау, тоже опускаясь на колени. — Ты должен помочь мне. Ты никогда не подводил меня, не подведешь и сейчас. Ты единственный, кто у меня остался, Жоан!

Жоан продолжал молчать.

— А ее муж? — неожиданно спросил он. — Может, Понте не позволит…

— Он умер, — ответил Арнау. — Я узнал об этом, когда он прекратил платить проценты по дешевой ссуде. Он погиб под знаменами короля при защите Калатаюда.

— Но… — слабым голосом произнес Жоан.