Собор Святой Марии

Сюда же явились представители власти, чтобы продемонстрировать послушание инквизиции и поклясться выполнить наложенные наказания. Жоан начал аутодафе с чтения обвинений и предписанных наказаний. Те, кто пришли в течение означенного срока милосердия, получили наименьшее наказание: совершить паломничество до собора в Жероне. Альфонс был обязан бесплатно помогать один день в неделю тому соседу, у которого он крал фасоль. Когда Жоан читал обвинение Гаспару, громкий выкрик прервал его речь:

— Потаскуха! — Мужчина набросился на женщину, переспавшую с Гаспаром. Солдаты кинулись на ее защиту. — Так ты с ним согрешила и не захотела рассказать мне? — продолжал кричать он из-за спин солдат.

— Когда оскорбленный муж замолчал, Жоан прочитал приговор: Каждое воскресенье в течение трех лет, одетый в санбенито, ты будешь стоять на коленях перед церковью от восхода солнца и до заката. А что касается тебя… — начал он, обращаясь к женщине.

— Я требую права наказать ее! — кричал муж.

Жоан посмотрел на женщину. «У тебя есть дети?» — вертелось у него на языке. В чем виноваты дети, чтобы потом, стоя на ящике, разговаривать со своей матерью через маленькое окошко и получать единственное утешение в виде поглаживания по голове? Но этот мужчина был прав…

— Что касается тебя, — сурово произнес он, — я передаю тебя светским властям, которые позаботятся, чтобы свершился каталонский закон руками твоего мужа.

Жоан продолжал читать обвинения и налагать наказания.

— Антон Сином! Ты и твоя семья будете переданы в распоряжение генерального инквизитора.

— В дорогу, — приказал Жоан, сложив свои скудные пожитки на мула.

Доминиканец бросил прощальный взгляд на селение. В голове черного монаха до сих пор звучали слова, которые он произносил на маленькой площади. В тот же день они прибыли в другое селение, а потом в следующее, и так неделя за неделей. «Люди во всех этих селениях, — думал он, — будут смотреть на меня и слушать в страхе. А потом станут доносить друг на друга и рассказывать о своих грехах. А мне придется расследовать их, толковать поступки, слова, молчание, чувства, чтобы потом обвинить в грехе».

— Поторопитесь, офицер. Я хочу добраться туда до полудня.

Часть четвертая Рабы судьбы

46

Пасха 1367 года

Барселона

Арнау продолжал стоять на коленях перед своей Святой Девой, пока священники вели пасхальную церемонию. Он вошел в церковь Святой Марии у Моря вместе с Элионор. В храме было полно прихожан, но люди расступились, чтобы барон и баронесса смогли пройти в первый ряд. Арнау узнавал их лица: этот взял у него взаймы для новой лодки; другой доверил ему свои сбережения; еще один просил денег на приданое дочери; а тот, что стоит, опустив глаза, пока не отдал свой долг. Арнау остановился рядом с ним и, к неудовольствию Элионор, протянул должнику руку.

— Мир тебе, — сказал он, обращаясь к мужчине.

У того засияли глаза, и Арнау пошел дальше, к главному алтарю.

«Это все, что у меня есть, — говорил он Святой Деве, — простые люди, которые умеют ценить человека и его помощь». Жоан продолжал преследовать грешников, а о Гилльеме он ничего не знал. Ну а Мар… Что о ней сказать?..

Элионор ударила его по лодыжке, а когда Арнау посмотрел на нее, она жестом показала, чтобы он вставал.

«Где это видано, чтобы знатная особа стояла на коленях столько времени?» — уже несколько раз укоряла его жена. Арнау не обратил на нее внимания, но Элионор снова ударила его носком туфли.

«С этой женщиной я вынужден жить, мама, — продолжал шептать Арнау. — Она больше заботится о внешней стороне, чем о душе. — Он тяжело вздохнул. — За исключением одного желания — она хочет, чтобы я сделал ее матерью. Должен ли я? Она мечтает только о наследнике, о сыне, который бы гарантировал ее будущее».

Элионор вновь шлепнула его по лодыжкам. Когда Арнау посмотрел на нее, она кивнула в сторону остальных знатных господ, которые находились в церкви Святой Марии. Некоторые стояли, но большая часть сидела; только Арнау продолжал стоять на коленях.

— Святотатство!

Крик разнесся по всей церкви. Священники замолчали. Арнау встал, и все посмотрели в сторону главного входа в церковь Святой Марии.

— Святотатство! — снова раздался громкий возглас.

Несколько человек направились к главному алтарю, откуда продолжали доноситься крики: «Святотатство!», «Ересь!», «Демоны!» и… «Евреи!» Люди собирались поговорить со священниками, но один из них сам обратился к прихожанам.

— Евреи надругались над святой хостией! — воскликнул он.

Среди присутствующих послышалось недовольное перешептывание.

— Им мало того, что они убили Иисуса Христа, — снова выкрикнул человек, стоящий у алтаря, — так теперь им надо надругаться над его телом!

По церкви прокатился гул возмущенных голосов. Арнау встретился глазами с Элионор.

— Это твои друзья-евреи, — сказала она ему.