Читаем Соблазны бытия полностью

– Как он может взрослеть в неподходящей среде? Он там не живет, а выживает.

– Адель, хотел бы я знать, какая среда является для него подходящей? Дом, где к нему относились с любовью, тактом и пониманием, ему не нравился. Может, ты сумеешь найти более удачное решение. А сегодня он обязательно пойдет на день рождения Элспет, даже если я буду вынужден за волосы выволочь его из дому.

– Джорди, ты не посмеешь применить к нему силу. Это жестоко. Он не успел очухаться после смены обстановки. Ему тошно. Куда он пойдет в таком состоянии?

– А не жестоко омрачать праздник твоей сестре и ее семье? Я этого не потерплю. Мне с ним поговорить или сама справишься? – (Адель молчала.) – Ну вот что, – не выдержал Джорди, – мне нужно выйти по делам. Но если к половине восьмого я не увижу его в смокинге, готового отправиться вместе с нами, его тощей французской заднице достанется по первое число.

– Вот оно в чем дело! – закричала Адель. – Ревность! Ты ревнуешь его, потому что он сын Люка. Ты думаешь, что я до сих пор люблю Люка. Вот настоящая причина!

– Ну и балаган! Меня просто изумляет, что ты способна на такую глупость. И сейчас, и, скорее всего, в прошлом. До вечера.

Громко хлопнула входная дверь. Лукас на цыпочках вбежал в свою комнату. Все это время он стоял в коридоре второго этажа, слушая ссору матери с Джорди. Давно уже он не был так счастлив.

* * *

– Элспет, дорогая, с днем рождения. Какая же ты стала красавица! Правда, Бой? Ты должен очень гордиться ею.

«Мама верна себе, – подумала Венеция. – Всегда поздравляет Боя, словно я во всем этом играла второстепенную роль».

– Спасибо, бабушка.

Элспет поцеловала Селию. Бабушка и внучка были одного роста и в этот момент даже выглядели на удивление одинаково.

– Позволь вручить тебе подарок, – сказала Селия, передавая Элспет небольшой сверток. – Ты собираешься его раскрыть? Нет? Рада слышать. Я всегда думала, что раскрывать подарки в присутствии дарящих – это вульгарно. Надеюсь, тебе понравится. Это от нас с Банни. К сожалению, он сам не смог приехать. В это время он каждый год устраивает своим друзьям охоту. Священная дата, высеченная на каменных скрижалях. Точнее, на мшаниках. Это традиция, которая возникла задолго до того, как он узнал о твоем рождении.

– Ничего страшного, бабушка, – ответила Элспет, снова поцеловав Селию. – Я так рада, что ты приехала из Шотландии. Это же все-таки далеко.

– Я бы не пропустила этот день ради всех сокровищ мира, – ответила Селия. – От волнения мне не хватает слов. Подумать только: тебе уже двадцать один. Жаль, что не все члены нашей семьи смогли здесь собраться.

Селия весело улыбнулась внучке, но глаза ее оставались печальными. Вопреки всякой логике она надеялась увидеть здесь Кита. Его приглашали, но он без обиняков ответил, чтобы на его присутствие не рассчитывали. Для Селии это был очень тяжелый удар.

– Мне тоже жаль, – отозвалась Элспет. – Однако…

– Да, можешь не продолжать. Кстати, как поживает Флориан?

– Великолепно. В прошлые выходные я опять ездила в Эшингем с мамой и Нони. Мы остановились в фермерском доме, и я всю субботу и воскресенье прокаталась на Флориане. Спасибо Билли. Он так заботится о Флориане.

– Это у Билли в крови. Как он сам?

– Превосходно. Я не преувеличиваю. Постоянно твердит, что для своих пятидесяти лет и с одной ногой он еще хоть куда. Я им восхищаюсь. Они с Джоан так здорово управляются на ферме. Ну и мальчишки помогают. Они до сих пор вспоминают вторжение Дженны.

– Как же, наслышана, – саркастически улыбнулась Селия. – Этому ребенку нужна строгая дисциплина.

– Но она на редкость интересная девочка, – возразила Элспет. – И очень милая.

– Я бы употребила другое слово. Ну да ладно… Итак, свой долг ты выполнила. Уделила разговору с бабушкой не менее трех минут. Я слышала, ты пригласила своего оксфордского однокурсника. Как мне сказали, довольно оригинальный молодой человек. Я бы не прочь с ним побеседовать. Надеюсь, он удостоит меня разговором.

– Конечно, бабушка. Только прошу тебя, будь с ним помягче.

– Элспет, с чего это мне быть с ним жесткой? У меня нет привычки отпугивать людей.

– Разумеется, нет, но… видишь ли… он… в общем…

– Что – он? Смелее, Элспет. Что с ним? Он горбун? Глупец? Урод?

– Нет. – Элспет вдруг подумала, что физические дефекты были бы меньшим злом. – Понимаешь, он… словом… – Возникла неловкая пауза. – Он не из нашего круга, – наконец выпалила Элспет. – В Оксфорде он учится за счет государства. Оканчивал обычную школу. Его родители держат небольшой магазин.

Возникла новая пауза.

– Так это же на редкость интересно, – произнесла Селия. – Где он? Мне не терпится с ним познакомиться… Подожди, это не тот ли симпатичный молодой человек у камина? Только почему он хмурится? Он что, неловко себя здесь чувствует? Элспет, проводи меня к нему и познакомь. Я мигом устраню его неловкость.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Искушение временем

Наперекор судьбе
Наперекор судьбе

Вторая книга трилогии «Искушение временем» – «Наперекор судьбе» – охватывает почти два десятилетия. Беззаботные двадцатые годы… и тридцатые, когда над Европой сгущаются тучи…Повествование начинается с празднования восемнадцатилетия дочерей Селии – восхитительно красивых сестер-близнецов Адели и Венеции Литтон. Им кажется, что мир вращается вокруг них, а свое привилегированное положение в обществе они принимают как должное. Совершенно по-иному складывается жизнь Барти Миллер – воспитанницы Селии, выросшей в ее доме. В дальнейшем Барти не раз наткнется на невидимый барьер, отделяющий ее от «настоящих» Литтонов… Поколение Барти и сестер-близнецов постепенно входит во взрослую жизнь.И прежде чем герои пойдут наперекор судьбе, каждому из них придется принять вызов, брошенный им судьбой. Всем им придется научиться жить и выживать, сохраняя в себе человека, способного помогать, сострадать и любить…Впервые на русском языке! Перевод: Игорь Иванов

Пенни Винченци

Проза / Историческая проза / Современная проза

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза