Соблазнитель

— Нет, это не был несчастный случай. Я ненавидел его и годами мечтал его убить.

Ее рука взлетела ко рту, а затем Афина отодвинулась от меня. Я не винил ее.

— Правда в том, что я забил его до смерти, — признался я. — Его звали Джонсон, и он был самым подлым сукиным… — я остановил себя. — В течение многих лет он мучил меня и других учеников, это не прекращалось, пока не появился Магни.

— Магни ходил в ту же школу, что и ты?

Я кивнул.

— Он пробыл в школе всего около трех месяцев, когда это случилось. — Наши с Афиной взгляды пересеклись, и я увидел, как в ее глазах застыли слезы. — Мы с Магни не были друзьями, но он был единственным человеком, храбрым настолько, что дал Джонсону отпор. Вероятно, из-за того, что Магни был сыном нашего правителя, Джонсон никогда не издевался над ним так, как над остальными.

— И как же Магни избавил вас от мучений? — спросила Афина.

— Однажды вечером, когда Джонсон снова меня пытал, Магни вышиб дверь ногой и начал его избивать.

Афина нахмурилась, испортив красивый рисунок своих татуировок.

— Разве Магни не младше тебя? Как он мог избить учителя? Он же был ребенком?

Я начал комкать простынь, пытаясь объяснить.

— Магни был не обычным ребенком, Афина. Во-первых, он был огромен для своего возраста. Во-вторых, его отец — Марк Аврелий — с четырехлетнего возраста сам его учил, поскольку был превосходным бойцом, и, насколько я знаю, он подтолкнул Магни и Хана к тому, чтобы сделать из них феноменальных бойцов.

— Но, по твоим словам, это ты убил учителя.

— Да. Магни оттащил его от меня и повалил на пол, но после этого именно я пришел в неистовство и бил его ногами по голове.

Афина поморщилась.

— Понимаю, звучит жутко, но если бы ты знала, сколько издевательств я перенес от этого человека, ты бы его не жалела, — защищался я и вздохнул. — Ученики страдали и даже умирали из-за него.

— О, нет, это ужасно. — Афина потянулась ко мне, и я опустил взгляд на ее руку, лежащую поверх моей. — Как такому человеку позволили работать с детьми?

Я пожал плечами.

— Без понятия. Но я никогда не забуду, что Магни сделал для меня в тот день. Он мог закрыть на происходящее глаза, как и все остальные. В конце концов, он не страдал от жестокого обращения, и, как я уже сказал, в то время мы с ним не были друзьями.

Афина погладила меня по руке, внимательно прислушиваясь к каждому моему слову.

— Дело не только в том, что он ворвался в комнату и оттащил от меня монстра, он также взял на себя вину за убийство Джонсона.

— Почему? — прошептала она.

— Потому что, если бы он этого не сделал, меня бы сегодня не было в живых. Даже в Северных землях избиение человека до смерти — это не шутка.

— Но он мучил тебя — разве ты не мог заявить о своем праве защищаться?

— Возможно, но это было бы мое слово против слова мертвеца, и есть вероятность, что другие наставники не захотели бы создавать прецедент, чтобы ни у одного из учеников не возникло идеи прибить своего наставника.

Смахнув слезу, Афина прошептала:

— Прости меня. Я в ужасе от того, что это случилось с тобой. Вы с Магни тогда были всего лишь детьми. Я даже представить себе не могу, как такому мужчине позволили приблизиться к детям, это неправильно!

— Единственное хорошее, что из этого вышло, — в школах начали отслеживать каждый случай жестокого обращения. Магни все рассказал своему отцу, и Маркус воспользовался возможностью публично объявить о героизме своего сына и подчеркнуть свое отвращение ко всем педофилам. После этого были приняты новые законы для защиты учеников. — Уголки моих губ поползли вверх. — Закон даже был назван в честь Магни, к чему он отнесся крайне негативно.

Голос Афины слегка дрогнул.

— Ты сказал, что твой наставник был педофилом; значит, он домогался до тебя?

Я отвернулся, ненавидя эту часть истории больше всего.

— Было несколько пареньков, которых он изнасиловал. Мне повезло, Магни спас меня от этой участи. На протяжении многих лет этот человек прикасался ко мне так, что я чувствовал себя грязным. Однако его главной чертой был садизм. Он был очень изобретателен, когда дело доходило до поиска способов унижения своих жертв. Настоящий мастер причинять физическую и душевную боль. — Я потер шею и глубоко вздохнул. — Я не должен был рассказывать тебе все это.

— Нет, я рада, что ты рассказал, — Афина с трудом сглотнула и вытерла еще одну слезу.

— Я просто хотел, чтобы ты увидела, что некоторые люди злы и недостойны жизни. Может, теперь ты поймешь, почему я защищаю Магни.

Афина выслушала меня, но ничего не ответила.

— Не рассказывай никому, — заметил я. — В тот раз мое имя не упоминалось, я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом!

Афина наклонила голову.

— Но не твоя вина, что он над тобой издевались.

— Я знаю, но мне не нравится об этом вспоминать или говорить, если уж на то пошло.

— А как насчет тебя и Магни? Вы хотя бы поговорили с ним о случившемся?

Я потянул себя за мочку уха и сделал долгий глубокий выдох.

— Магни не очень разговорчив, и, честно говоря, мы никогда не говорили о той ночи.

— Почему?

— Я же говорил тебе, мы не так устроены.