Соблазнить строптивого романтика

На следующее утро Анника увидела их поцелуй во всех изданиях. И то, что она приняла за мрачное выражение лица, на самом деле выглядело как… сила, страсть и неистовое желание.

Пока смотрела на фотографию… она ощутила дрожь, поскольку выглядела абсолютно воодушевленной. Она походила на девушку, которая вот-вот выйдет замуж за любовь всей своей жизни.

Анника изо всех сил пыталась пресечь в зародыше подобные ощущения, и она действительно старалась, потому что слишком хорошо знала правду. И не важно, каким на вкус был Раньери. Каждый раз, когда они оказывались вместе, ей приходилось снова стараться изо всех сил. Но здесь он отвлек ее внимание своим неожиданным поцелуем, таким страстным и обольстительным. Он частенько играл на публику. Представал в выгодном свете перед камерами. Ведь именно таким образом он мог застать девушку врасплох, и ей приходилось во что бы то ни стало свыкаться с ситуацией, которая была направлена против нее. Этим приемом Раньери пользовался частенько.

В конце концов доказав всему миру, что между ними возникла великая страсть, и она вполне реальна.

«А что, если он пытается доказать тебе то же самое?» — возникла мысль у Анники в голове.

«Черт бы его побрал!»

Именно с такими мыслями проснулась Анника в день своей свадьбы, полностью раздавленная, поскольку не смогла добиться никакого прогресса, связанного с отменой торжества. Но когда взглянула на множество их совместных фотографий из газет, сделанных прошлой ночью, она не увидела там девушку, пытавшуюся угодить своему отцу. Анника увидела девушку с румянцем, которая выглядела такой радостной. И хотя в такой день внутри должны царить злоба и безумие, она вовсе не чувствовала себя обреченной.

Глава 6

Свадьба прошла именно так, как и планировал Раньери. Дом-музей семьи Шулер сильно сбил его с толку. Располагался он в Верхнем Ист-Сайде, затерянный, по его мнению, среди более известных и ярких музеев в этом районе. Метрополитен. Музей Гуггенхайма. И музей Коллекция Фрика. Но стоит признать, что выбранное место для проведения свадьбы придало дополнительного блеска.

Даже погода не осмелилась бросить ему вызов. Так что день выдался впечатляющим. Голубое небо было, возможно, лишь здесь этой осенью, и очень удачно вышло, что первая суббота октября не была ни холодной, ни слишком жаркой. Все сложилось очень удачно, чтобы провести церемонию под открытым небом.

Дом был построен в стиле золотого века. Едва ли Анника согласилась менять внутреннее убранство, так что решено было провести церемонию снаружи, на заднем дворе. Раньери нашел лучших организаторов мероприятий в городе, предложил им хорошую оплату, чтобы в последний момент устроить светское торжество. И сегодня был доволен результатами. Да, он был привередливым клиентом, но сданным качеством мог достичь желаемого результата.

Раньери стоял возле алтаря, установленного организаторами в обнесенном каменной стеной дворе. Он ждал свою невесту, пока несколько самых богатых людей мира и Нью-Йорка, а также близкие друзья Анники располагались на своих местах. А когда девушка, наконец, появилась, заиграла одинокая скрипка. Анника встретилась с ним взглядом и на мгновение замерла, и в этот момент Раньери задумался, не захочет ли Анника провернуть один из своих трюков. Но вместо этого она еще крепче сжала букет, который держала в руках, и пошла вниз по широким каменным ступеням позади старого дома.

В тот момент она направлялась прямо к нему.

Раньери спланировал каждую деталь этой свадьбы. В том числе и платье, в котором она была, потому что прекрасно знал, как выгодно оно подчеркнет ее изгибы и красоту. Так что видом он был доволен. Невеста выглядела грациозно, воздушно и элегантно.

За последние несколько недель он постепенно смирился с поведением Анники. Возможно, дело было просто в том, что, как только он поцеловал ее, все шоры, которые годами были его близкими спутниками, отпали. Анника была красивой женщиной, и все тут. И он был чрезмерно озабочен демонстрацией ее привлекательности.

Едва ли сама Анника думала об этом, ее не волновали разговоры о моде, как и смежные темы, которые частенько обсуждались в его кругах. И если бы ее заботил собственный имидж, то она не пряталась бы в этом музее круглые сутки среди пыльных экспонатов.

Раньери был не глуп и все прекрасно понимал: если бы она в действительности была столь неловкой, как ее видели все окружающие, она бы не стала поводом для ехидных комментариев, вечно преследовавших девушку. Такого рода вещи происходили только тогда, когда в дело вовлечена ревность.