Соблазни меня вновь

Как будто он действительно ждал ее все это время, а не просто заинтересовался тем, что появилась возможность расквитаться с ней.

Нащупав дверь офиса, он захлопнул ее. Кендра оказалась почти такой, какой он считал ее все это время. Она предложила ему себя. Пыталась договориться с врагом своей семьи. Несмотря на то, что он воображал себе в те первые минуты в беседке, Кендра не была невинной.

Он сказал себе, что это подарок.

Потому что Бальтазар ни в коем случае не откажется от того, что она ему дает.

Сначала он хотел уложить Кендру на диван в дальнем углу офиса, потом подошел к своему столу и уложил ее на широкую гранитную поверхность.

«Как жертвенный ягненок», – подумал он о Кендре, хотя она не была жертвой.

Это была месть.

Казалось, Бальтазар не может насытиться ее губами. Он приподнялся над Кендрой, положив ладонь у ее головы, и надолго забылся в простом поцелуе.

«Ожидание того стоило», – сказал ему внутренний голос, и Бальтазар, словно очнувшись, оторвался от Кендры. Он рассердился на себя за то, что дрожит от вожделения, чего не бывало с ним раньше.

Он едва не потерял голову. Однажды отец заставил его заплатить немалую цену за слабость. И до сих пор Бальтазар был уверен, что он выше слабостей.

И только когда он прижался губами к шее Кендры, снова целуя пульсирующую жилку, до него наконец дошло, что три года назад он не целовал ее в губы. Неудивительно, что от вкуса ее губ у него закружилась голова.

Он хотел снова раздеть Кендру, но сомневался, что справится с этим.

От осознания собственной слабости ему стало не по себе.

Он, Бальтазар Скалас, всю свою жизнь доказывал, на что он способен, хотел того или нет. Он пережил побои отца и предательство матери, корыстных и лживых друзей. Испытания, связанные с богатством Скаласов, с деловыми проблемами и подобострастными мошенниками.

Он всегда считал, что безжалостность у него в крови.

Но эта наемная лгунья, посланница человека, которого он презирал, который хотел, чтобы она продала свое тело в обмен на воровство своего брата…

Как этой девушке удалось задеть его за живое?

Он по‑прежнему видел ее тело, словно она была раздета. Он помнил, как она стояла перед ним, стыдясь своей наготы, но стараясь не съеживаться.

Бальтазар думал о своей любимой Греции, великих статуях богинь, обнаженных грудях и телах, в которых было больше благоговения, чем стыда.

И он понимал: всю оставшуюся жизнь, смотря на произведения искусства, он будет видеть Кендру. Женщину невысокого роста с полной грудью и розовыми сосками, соблазнительной линией живота и каштановыми кудряшками между ног.

Наклонившись, он потянул ее юбку вверх. Кендра приоткрыла рот и приподняла бедра, помогая ему раздеть себя.

Он чувствовал ее возбуждение.

Это напомнило ему об ароматных садах перед летней грозой. Он едва не потерял самообладание.

Бальтазар не понимал, что творится у него на душе.

Кендра лежала перед ним, и он был готов овладеть ею. Видя блаженное выражение ее лица, он должен был одновременно насмехаться над ней и торжествовать.

Раньше под ним было много красивых женщин, но сейчас все по‑другому. Перед ним Кендра Коннолли. И как бы он ни хотел отвергать это, он действительно очень давно представлял себе нечто подобное.

Отчасти он разволновался, узнав, что ее мерзкий брат сглупил и попал в такую беду.

Неужели Бальтазар надеялся, что это произойдет? Он предполагал, что она сделает ему такое предложение. Но надеялся ли он все это время на то, что примет ее предложение? Ведь он уверял себя, что воспользовался этой встречей только для того, чтобы унизить Коннолли.

Ему пришлось признать, что он хотел именно этого.

Бальтазар словно опьянел, хотя прежде никогда не напивался.

Встав между ногами Кендры, он потянул ее к краю стола. Она подняла руки над головой и выгнулась назад с врожденной грацией, при виде которой желание Бальтазара усилилось. Смотря на нее, он почувствовал, как у него сдавило грудь.

Но он отмахнулся от любых сомнений и сосредоточился на том, что волновало его больше всего.

Бальтазар расстегнул молнию на брюках и услышал, как Кендра вздохнула. Посмотрев на нее, он увидел, что она шире раскрыла сияющие глаза и прикусила нижнюю губу.

И тут ему показалось, как что‑то острое пошевелилось в нем, – словно осколки битого стекла вонзились в его плоть.

Кендра олицетворяла собой невинность на грани капитуляции. Бальтазар признался себе, что в глубине души он очень хотел, чтобы картина, которую он представлял себе, была реальной.

Это стало проблемой три года назад. Теперь было только хуже.

Он стянул с нее трусики и отбросил их в сторону. Он видел, как мурашки покрывают гладкую внутреннюю поверхность ее бедер, и не удивился, когда Кендра закрыла лицо руками. Они оба знали правду, не так ли?

Она хотела его. Это была игра. И теперь ей лучше скрыть свое поражение.

Взяв за руки, он поднял их у нее над головой, наклонился, уставился на ее лицо и глубоко вошел в нее.

Он наслаждался каждой секундой своей победы.

Происходящее было намного безрассуднее, чем он ожидал. Он словно сошел с ума и зарычал как зверь.