На первый взгляд в гостиной все было на своих местах: маленький столик посредине, кресла, постеры с любимыми исполнителями, остатки торопливого ужина на большом столе. Дальше коридорчик к входной двери, а налево дверь в кухню, но что там внутри, с того места, где стояла Вера, увидеть она не могла.
Она вспомнила, что скрипит именно кухонная дверь. Элиса уже несколько раз напоминала, что нужно вызвать мастера, потому что смазка не помогает.
Это не мог быть ветер – все окна в квартире закрыты.
Там
Сердце колотилось о ребра, пока она раздумывала, что делать.
Сначала возникла мысль позвонить в полицию, но она тут же отказалась от этой затеи. Черт возьми, ведь она – наживка! Да она одна опаснее целого наряда полиции, особенно в костюме. Несколько жестов маски Жертвы пригвоздят предполагаемого вора, да так, что он с места не сдвинется, и ей хватит времени, чтобы подцепить его на крючок.
Ей-то нечего бояться – стоит опасаться тому, кто сюда проник.
Вера заставила себя двинуться вперед. Вокруг царила тишина. Девушка прошла через гостиную и увидела, что дверь на кухню открыта. Припомнила, что так ее и оставила, но порожденный молодым инстинктом сигнал тревоги уже завывал в мозгу, предупреждая, что, несмотря на видимость, тот, кто спрятался на кухне, несомненно,
«Наблюдатель», – подумала она вдруг и почувствовала, что по спине будто заструился ледяной ручеек. Но этот убийца никогда никого не похищал из дома, компьютеры не указывали на квартиры как на возможную зону охоты,
И тут она поняла, что упустила самое простое.
Бросила быстрый взгляд на пульт сигнализации у входной двери. Сигнализация не снята. Не может здесь никого быть. Ей показалось.
Вера облегченно вздохнула. Без сомнения, она обманулась, услышав какие-то звуки из соседней квартиры. «Боже, я и вправду вся на нервах…»
Успокоившись, она прошла те несколько метров, что отделяли ее от кухни, на пороге выросла ее тень. И – никого не увидела. Правда, кухня имела форму буквы «Г», и второй ее половины – той части, где помещалась стиральная машина, – видно не было. Совсем маленького закутка, но вполне способного укрыть человека.
– Кто там? – спросила она пустоту. И почувствовала себя полной дурой – стоит тут и задает вопросы, не решаясь войти в собственную кухню.
«Не входи! – взывал ее инстинкт. – Беги. Уходи отсюда».
Но ведь это глупо. Как там может кто-то оказаться? Как мог он проникнуть в квартиру, если активирована сигнализация? Господи, да нет там никого, она уверена!
Или почти уверена.
И она решила войти. Но прежде, как хорошая наживка, внутренне подготовилась к представлению, которое должно спасти ее в случае любой, самой невероятной агрессии.
С готовой маской Жертвы она вытянула руку, включила свет и вошла.
21
Одно могу сказать: я никогда не вернулась бы в поместье, если бы не Вера.
Однако звонок Мигеля все мои сомнения по данному поводу стер в порошок. Он оказался для меня чем-то вроде ледяного душа: обновил, завел, лишил чувствительности.
«Исчезновение» – как раз это слово я бы ни за что не пожелала услышать в связи с именем Веры, но в данном случае без него было не обойтись. Просто-напросто минуту назад она была у себя дома, готовилась выйти на охоту, а мгновение спустя словно сквозь землю провалилась. Исчез даже сигнал ее подкожного чипа. Этим идиотам – дежурным в «Хранителях» – и в голову не пришло поднять по этому поводу тревогу, поскольку они решили, что Вера «испытывает игрушку» и собирается снова включить его, когда доберется до своего участка охоты. Но отсутствовали и какие бы то ни было доказательства того, что до Цирка она добралась. Звонки на ее телефоны тоже не дали результатов. Как и срочный осмотр квартиры: дверь взломана не была, сигнализация по-прежнему активирована, никаких следов борьбы. Все утро будут продолжаться поиски следов и аккуратный опрос соседей.
– Падилья разработал просто монументальный механизм поиска, – прибавил Мигель. И подчеркнул: –
– Да. – Я слушала его, все еще лежа в постели, уставившись взглядом в потолок.
– Мы вот тут гадаем… а не упоминала ли в разговоре с тобой Вера… В общем, что она собирается куда-нибудь уехать, не знаю. Она ведь так импульсивна… Ты ничего такого не припоминаешь?
– Нет, она ничего не говорила.
Молчание.
– Солнышко, с тобой все в порядке? Может, мне к тебе приехать?