Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

Из ближайших сотрудников Папы Лучани лишь патер Диего Лоренци работал с ним еще с венецианских времен. Несмотря на запрет Вийо распространять весть о смерти за пределами папских покоев, Лоренци позвонил личному врачу понтифика доктору Джузеппе Да Росу, который наблюдал Лучани более двадцати лет. Лоренци отчетливо помнит, что врач был не только потрясен, но и ошеломлен. Далее предоставим слово самому пагеру Лоренци. Вот что он рассказывал позже: «Врач отказывался верить своим ушам. Он спросил у меня, отчего умер Папа, но я не знал, что сказать ему. Доктор Да Рос был сбит с толку не меньше, чем я. Он сказал, что немедленно выезжает на машине в Венецию, а оттуда вылетит первым же рейсом в Рим».

Новость начала распространяться по всему Ватикану. Во дворе, примыкающем к зданию Ватиканского банка, сержанту Роггану повстречался епископ Пауль Марцинкус, главный финансист Святого престола. Часы показывали без четверти семь. Марцинкус жил тогда на вилле Стрич, находящейся на римской Виа Ночетта, примерно в двадцати минутах езды на машине от Ватикана. Что мог делать глава Ватиканского банка, никогда не отличавшийся склонностью к раннему пробуждению, в такой момент в непосредственной близости к папскому дворцу, остается загадкой.

Доктор Буцонетти, вызванный для констатации смерти, заявил Вийо, что ее причиной следует считать инфаркт миокарда. По мнению медика, смерть наступила примерно в 11 часов вечера. Как ясно любому врачу, определить час смерти с такой точностью и назвать диагноз после весьма поверхностного и поспешного осмотра можно только пренебрегая врачебным долгом. Кстати, Вийо еще до медицинского заключения, то есть до шести часов утра, уже объявил решение о немедленном бальзамировании тела Папы.

Тела трех предыдущих пап бальзамировали братья Синьораччи. В тот день их поднял телефонный звонок на рассвете, а затем в пять часов утра прибыла машина с ватиканским номером. По мнению препараторов, то, что их вызвали так рано, могло свидетельствовать только о том, что Вийо еще раньше договорился с руководством медицинского института, служащими которого числились Синьораччи. Свои распоряжения, следовательно, он должен был успеть сделать между пятью часами и четвертью шестого утра. Замысел Вийо немедленно приступить к бальзамированию натолкнулся на возражения в римской курии. Кардиналы Феличи и Бенелли, которые были в курсе проектов перемен, задуманных Папой Лучани, выразили недоумение по поводу такой спешки с бальзамированием, о чем не преминули сообщить Вийо по телефону. За стенами Ватикана уже циркулировали слухи о предстоящем вскрытии тела — учитывая обстановку в целом, Бенелли и Феличе считали, что это действительно необходимо. Ведь если смерть произошла вследствие отравления, бальзамирование лишило бы вскрытие всякого смысла.

Итальянский закон гласит, что бальзамирование может быть произведено только с разрешения, подписанного представителем судебного ведомства. Если бы в аналогичных обстоятельствах умер итальянский гражданин, немедленное вскрытие было бы проведено в обязательном порядке.

Один из кардиналов, чье имя не назвала итальянская печать, высказал предположения, которые оправдывали меры по утаиванию истины: «Вийо сказал мне, что произошло трагическое недоразумение. Папа незаметно для себя принял чересчур большую дозу лекарства. Кардинал-камерленг подчеркнул, что если дело дойдет до вскрытия, то этот факт — превышение дозы — официально подтвердится. Никто, естественно, не поверит, что это произошло случайно. Одни станут говорить о самоубийстве, другие — об убийстве. Вот почему было решено не производить вскрытия».

Профессор Джованни Рама, специалист, который предписал Альбино Лучани эффортил, кортиплекс и другие препараты, призванные улучшить его кровяное давление, и наблюдал его с 1975 года, заявил: «О случайном превышении дозы не может быть и речи. Иоанн-Павел I был очень дисциплинированным пациентом. К приему лекарств он относился аккуратно. Он принимал минимальную дозу эффортила. Обычно прописывается 60 капель в день, ему же было достаточно 20–30 капель. Мы всегда соблюдаем сугубую осторожность, прописывая препараты такого рода».

Что же, Вийо, вероятно, придумывал версию о причинах смерти Папы в те краткие мгновения, когда находился в папской спальне, и до того, как положил в карман пузырек с лекарством. Папа умирал в одиночестве в своей спальне, куда он вошел несколькими часами раньше в полном здравии, после того, как принял ряд крайне важных решений, одно из которых затрагивало самого Вийо. И вот статс-секретарь без каких-либо внешних или внутренних медицинских обследований, без судебно-медицинской экспертизы заявил, что известный своей уравновешенностью и здравым смыслом Альбино Лучани случайно убил себя. Быть может, в мистической атмосфере Ватикана истории такого рода и находят доверчивых слушателей. В реальном же мире в таких случаях требуются, очевидно, и реальные доказательства.