Собаки

Кид уронил от испуга свой гриб и безмолвию смотрел на серое животное. В первую минуту он хотел повернуться и бежать, но боялся сделать это… он боялся повернуться спиной к этой круглоглазой притаившейся фигуре. Продолжая дрожать и смотреть на нее, он подумал, что она походит на большую серую кошку. Мысль эта несколько успокоила его. Кошки добрые, и с ними так весело играть. Большая кошка не тронет его, он был в этом уверен.

Но когда, спустя минуту или две, большая кошка, не спуская с него глаз, начала ползти прямо к нему, не испуская ни звука, — страх снова охватил его. И страх этот был так велик, что мальчик принялся кричать, не то чтобы громко, а как-то тихо, жалобно, едва сознавая, что он делает. Маленькие ручки его повисли вдоль боков, голова склонилась вперед… Он стоял, беспомощно устремив взор на эту странную, ужасную кошку, которая ползла к нему из темной чащи…

Зонни чувствовал себя неловко с той самой минуты, когда Кид пролез сквозь изгородь и вышел на пастбище. Кид до этого дня никогда не ходил туда. Зонни встал, повернулся в другую сторону и лег так, чтобы видеть все, что делает ребенок. Он знал, что Кид принадлежит Джо Бернсу, а он считал себя обязанным смотреть, чтобы ничто, принадлежащее хозяину, не могло ни потеряться, ни убежать…

Когда Кид дошел до окраины леса и стал смотреть сквозь изгородь, Зонни встал и уставился на пастбище с притворно-равнодушным видом, как будто бы он смотрел в ту сторону, желая удовлетворить собственное любопытство. Он точно совсем не видел Кида, а между тем с тревогой наблюдал за каждым его движением. Он решил исполнить свою обязанность по отношению к Джо Бернсу.

Но когда Кид пролез сквозь изгородь и побежал в чащу леса, Зонни совсем обеспокоился. Он знал, что в лесу много разных опасностей. Это не место для Кида. Страх охватил его при мысли о том, что может случиться с мальчиком в темной мрачной чаще. Он, как безумный, бросился вперед, перескочил через изгородь и побежал по следам Кида, пока не увидел белокурой головки, что-то высматривавшей в чаще. Он сразу остановился и затем двинулся вперед беспечным шагом, как будто ничего не было особенного в том, что Кид гулял здесь один.

Невольно поддаваясь влиянию лесной тиши, Зонни шел крадучись, хотя все тайное и скрытное было всегда чуждо ему. Он смотрел и думал, что это там в чаще заставило Кида стоять так неподвижно? Там творилось что-то непонятное. Шерсть Зонни стала подыматься дыбом. Спустя минуту он услышал плач Кида. Ошибиться нельзя было: в этом беспомощном плаче слышался ужас. Зонни не рассуждал больше: он сердцем все понял. Что-то испугало Кида. Белые зубы Зонни оскалились, и он, как стрела, бросился вперед.

В ту же минуту в чаще послышались треск и шелест. Кид с громким криком повернулся и бросился бежать, но споткнулся о корень дерева и свалился вниз лицом. Белокурые волосы его смешались с корнями и хвойными иглами. Почти в ту же секунду из-под зеленых кустов выпрыгнула огромная серая рысь и бросилась в ту сторону, где лежала маленькая беспомощная фигурка…

Но этой ей не удалось; острые, убийственные когти ее не вонзились в тело Кида; Зонни действовал так же быстро, как и рысь. Свирепое животное сразу изменило свое направление и напало на бульдога; но тот успел увернуться. Кид тем временем вскочил на ноги, перестал плакать и с открытым ртом и застывшими глазами уставился на сцепившихся не на жизнь, а на смерть противников..

Не будь Зонни одарен исключительной смышленостью и силой, он сразу пал бы жертвой страшных задних лап врага. К счастью для него, он еще в детстве своем имел неоднократные стычки с опытными в бою кошками. Рысь для него представляла собою огромную и необыкновенно свирепую кошку. Он хорошо знал силу задних ног и когтей этого животного.

Кид с открытым ртом и застывшими глазами уставился на сцепившихся не на жизнь, а на смерть противников.

Молча вступил он в борьбу с визжащей рысью и, следуя способу своих предков-бульдогов, схватил ее у самого основания шеи, вблизи глотки, не обращая никакого внимания на полученный им удар передней лапой. Вслед за этим он отбросил назад свое туловище, прижался ближе к земле и изо всех сил притиснул книзу своего врага. В таком положении, в каком держался Зонни, ворчащая и визжащая кошка никак не могла пустить в ход своих задних лап. Зато когти передних жестоко работали над спиной Зонни; в одном месте на плече, куда им легко было добраться, они вонзились в тело точно кинжалы.

Зонни геройски выносил страшную боль, защищая только нижнюю, мягкую часть своего тела; глаза его уцелели лишь потому, что он успел сразу же схватить животное у основания шеи. Верный обычаям своего рода, он ни на минуту не раздвигал челюстей, а все больше и больше сжимал их. В то же время он ни на минуту не забывал своего туловища, стараясь предохранить его от задних лап своего врага.