Из их болтовни, к которой я, сам того не желая, прислушивался, и даже дольше, чем намеревался сначала, я так и не составил себе связного представления о том, что же все-таки здесь происходит. Я понял только, что в одном из разрушенных строений еще живет кто-то, точнее, влачит растительное существование, – всеми забытый, безымянный умирающий. И, очевидно, человек этот, хотя все=они полагают, что
Жителям поселка удалось заворожить такого рода росказнями строительных рабочих. Те толпились вокруг, потому что любой пустомеля найдет для себя публику, если только сумеет украсть у слушателей достаточно много
Никогда прежде не доводилось мне бывать внутри настоящей руины. Поэтому я осторожно пробрался сквозь крапиву колючий-кустарник, с трудом сохраняя равновесие, ступая по валяющейся на земле ржавой проволоке & обломкам кирпичей, подошел к изуродованному оконному проему – – и заглянул в него – :
1 мимолетное прикосновение, ни теплое ни холодное, как будто оттуда=изнутри вылетела птица или летучая мышь
Внезапная дрожь, огненные круги перед глазами и режущая боль в желудке заставили меня опуститься на колени прямо посреди сорняков кирпичной-крошки & мусора; 1 рукой я оперся о стену, и позже не мог сообразить, долго ли пробыл в этом полуобморочном состоянии, может, всего несколько секунд, а может, часы и часы – жители поселка были правы: !Что значит время у края смертного одра –,
И потом сознание вернулось, как возвращается ощущение тепла, как если бы солнце, которого долго не было, снова пробилось бы сквозь холодную стену облаков и его лучи, светлозолотые руки, длинночленисто обвились бы вокруг земли и обнаженной человеческой кожи, и сверчковый воздух стал бы теплым, словно пчелиный пух, надышавшимся летними пылинками, и густую травную гриву причесывали бы пальцы света – Цементирующий раствор текущего часа, отдающий накопленный жар, как бывает в собачьи дни[2], этот пустыннокамень от света сделался пористым – И тени, темные отверстия просматривались теперь глубже, чем когда-либо – похожие на них темноты в тебе самом.
Водя пальцем по шероховатой старой стене и не умея назвать то, что со мной происходит, я только чувствовал, что все последние годы, все это время