Собачьи ночи

Paйнхард Йиргль

Собачьи ночи

Посвящается всем пустыням

.....отъять руки ото всего......

Готфрид Бенн

I

–!Никто больше не ступит в эту руину. !Ничто не заставит кого-то отважиться на Такое хотя бы еще 1 раз. Издалека уже в очередном местечке заметил я толпу. И с удивлением сразу услышал это обращение; только 1 это изо всего, что болтливые жители поселка, похожие на вспугнутых, мечущихся туда&сюда и гогочущих уток, хотели нам сообщить. Бульдозер, в котором я сидел, а также все прочие строительные & мусороуборочные машины, с которыми мы явились в это Богом&дьяволом забытое место в бывшей пограничной полосе, производили столько шума, что мы не расслышали ничего другого из криков, которые эти люди сопровождали бурной жестикуляцией, будто хотели стереть написанные в воздухе знаки или разогнать незримые рои насекомых; видимо, нам давали понять, что от нашего намерения – снести все руины & потом разровнять данный участок земли – лучше сразу же, не-сходя-с-места, отказаться. Возможно, они сперва заметили трех иностранцев в нашей колонне, беженцев, албанцев из Косово, а здесь чернорабочих, так что теперь полагали, будто все=мы тоже, как и те, иностранцы; и понимаем только примитивные жесты и окрики –. Поскольку жители поселка не только не перестали махать руками & кричать, но, напротив, еще больше расшумелись, словно хотели нас от чего-то ?предостеречь, водители один за другим выключили моторы, вылезли из кабин и подошли к этим ненормальным, у которых, похоже, не было иных забот, кроме как в страшном возбуждении носиться взад&вперед, КАФКА!!!! натыкаясь друг на друга, отравлять своими криками тишину & к тому же еще шевелить передними конечностями, отчего толпа напоминала гигантское, упавшее на спину насекомое. –:?Предостережение, допустим, но от ?чего: ?Почему так беспокоит их эта горстка руин, в прошлом конюшен, сараев, жилых домов, многие из которых уже тогда, в период принудительной эвакуации отсюда, очень мало напоминали человеческое жилье, и вообще, это так называемое местечко уцелело в перипетиях Тридцатилетней войны, наполеоновских походов и вторжения Красной армии только по 1 причине – потому что все=эти армии попросту не нашли его, это местечко, тонувшее в зарослях кустарника & окруженное лесом, будто оберегающим объятием огромных рук; и только когда здесь появились войска восточнонемецкого бюрократического режима, которые 2жды наново прокладывали границу между Германией и Германией в ходе операций Вредители и Василек[1], – только тогда наконец и это местечко удалось изничтожить, всего за 8 лет, причем куда радикальнее, чем за восемь столетий разрушила его всякая прочая солдатня; развалюхи, преватившеся в руины, остатки тридцать-лет-назад эвакуированного поселка посреди хаоса запустения, схваченные вьющимися растениями, древесной порослью, ползучими усиками & кустами – будто медленно, бесконечно медленно сжимающейся в кулак рукой; цветки бузины в темноте, бледные ногти&когти на лапах растительных существ, которые с невообразимым терпением, как все растения, ждут исчезновения времени, с самого начала удерживавшего их, растения, в плену своих чар, – ждут, чтобы в то мгновение, когда эти оковы спадут, где-то в другом месте, куда окажется заброшенной такая разновидность жизни, со свойственным всем растениям хлорофильным терпением дать шанс всему уже искорененному, отброшенному & изничтоженному начаться с-самого-начала, еще 1 раз – :?Что же неладно с этим еще в незапамятные годы, еще в эпоху расцвета восточных диктатур разрушенным поселком посреди напитанного всеми мыслимыми смертями ландшафта –:Так, несомненно, думали и другие рабочие, или: не столько думали, сколько, если выражаться точнее, именно такое представление, пусть и не облеченное в слова, каменной тяжестью отягощало их сознание, кода они выступили из тени своих громоздких машин & вразвалочку, О-образными шагами, двинулись к возбужденной толпе.

Собственно, никто из нас не рассчитывал встретить здесь людей. Бывшей приграничной территории & полосы смерти люди, как правило, избегали, вплоть до сего дня, и не только потому, что в песке наверняка..... еще скрывались мины. Дело обстояло так, будто прежний запрет на проникновение в эту часть мира все еще существовал, как и непосредственная угроза смерти, – словно и после исчезновения границы эта аура смерти сохранялась, впечатанная каленым клеймом в отравленный песчаный ландшафт, как в человеческий мозг, чтобы ее влияние, которое в старые времена назвали бы проклятьем, продолжалось и впредь и было тем более вязким, чем больше реальная угроза умирания будет погружаться в глубины истории & в ее, истории, ил.....