Со мной так нельзя!: каким бывает насилие и как его распознать

• высмеивать профессию, в которой она добилась успеха: «Психология – это не наука, а гадание на кофейной гуще», «Художники – да кому они сейчас нужны, любой дурак может научиться рисовать на планшете»;

• обесценивать её достижения путём сравнения с чужими: «Ну вот если бы ты получила Нобелевскую премию, как Бродский, то имела бы право открывать рот, а твои стишки на сайтах графоманов – просто бабское развлечение»;

• утверждать, что из-за работы она забыла, что значит быть женщиной: «Когда ты в бизнес пошла, вообще в мужика превратилась», «На детей тебе наплевать, только о работе думаешь».

Как ни парадоксально (на самом деле нет), домашний тиран может при этом великодушно пользоваться деньгами, зарабатываемыми той, к кому обращены эти упрёки. Более того, если она пойдёт у него на поводу и бросит работу, то заслужит новые нелестные эпитеты. Только теперь её будут упрекать в том, что она «отупела», «обабилась», «превратилась в клушу», «сидит с детьми у него на шее».

«ДА У ТЕБЯ ЖЕ ИСТЕРИКА!» Понятия о чувствах в нашем обществе также отражают гендерный дисбаланс. Вообще считается, что «это для женщин», у настоящего мужчины по умолчанию никаких эмоций быть не может. Но реальность, в которой даже у человека, находящегося в коме или под наркозом, всё-таки есть какие-то чувства, вступает в очень уж сильное противоречие с данным утверждением. Из этого приходится выкручиваться следующим замысловатым способом: «мужские» эмоции именуются одними словами, «женские» – другими. Если мужчина краснеет, визжит и топает ногами – это гнев. А если женщина повысит голос, отстаивая свои интересы, – у неё, конечно, истерика. Смотрите не перепутайте!

Слово «истерика» происходит от греческого hyster – матка: древние греки считали, что женские крики и рыдания происходят от того, что матка блуждает по телу. В настоящее время, конечно, ни один медик не согласится с этим наивным предположением. Из собственного опыта и знакомства с произведениями искусства (романами Фёдора Достоевского, например) мы знаем, что рыдать, кричать и биться в судорогах могут как мужчины, так и женщины. Слово «истерика» не несёт никакого практического смысла, кроме обесценивания высказывания. Вместо того чтобы прислушаться к тому, что женщина хочет донести, партнёр даёт понять, что её высказывание неприемлемо по форме и вообще не имеет никакого смысла. «У тебя истерика, выпей воды, и всё пройдёт», – недвусмысленное указание, что то, о чём она говорит, что хочет до него донести, не более чем порождение психического расстройства. В результате женщина не только остаётся неуслышанной, но и получает дополнительную порцию газлайтинга: она «истеричка», «психбольная», с ней что-то не так! И она ещё упорнее будет игнорировать свои чувства и разум, подсказывающие, что это не с ней что-то не так, и постарается привести себя к норме – разумеется, удобной для абьюзера.

Часто домашний тиран давит на болевые точки партнёрши, которые он уже изучил, доводя до выраженной эмоциональной реакции и оставаясь при этом спокойным и вежливым, чтобы обвинить в истерике, в неумении справляться со своими чувствами. Если это наблюдают окружающие, они встанут на сторону абьюзера, сделав вывод, что он – прекрасный человек, которому не повезло полюбить «ненормальную».

«ТЫ ЧТО, ОБИДЕЛАСЬ?» В последнее время стало популярным такое мнение: «Человека нельзя обидеть, он может только сам обидеться». Согласно этому представлению, обида – низменное чувство. Оно свидетельствует о том, что человек не достиг совершенства. Следовательно, признаваться в своей обиде – всё равно что расписаться в том, что ты чего-то не понимаешь, не владеешь собственными чувствами и т. п. На самом деле обижаться – нормально. Обида – это боль обманутых ожиданий: да, действительно, человек не ждёт, что его близкий будет обходиться с ним, как с врагом. А после того, как обида нанесена, ему ещё и дают понять: «С тобой что-то не так, если ты обижаешься». В результате выходит двойное насилие.