Басов оказался среднего роста, коренастым человеком с открытым, суровым лицом, курчавые волосы были зачесаны назад, в крепких зубах зажата тонкая изогнутая трубочка с сигаретой. Басов окинул Сергея внимательным взглядом и улыбнулся.
- Ага, так вы и есть Коршунов? Муровский меховщик? Сейчас я вас со своим меховщиком познакомлю.
Он снял трубку одного из телефонов и набрал короткий номер.
- Ярцев? Зайдите ко мне.
Через минуту в кабинет вошел худощавый темноволосый молодой человек в хорошо сшитом черном костюме и светлом галстуке. «В театр он, что ли, собрался?» - подумал Сергей.
- Заходи, Геннадий Сергеевич, - сказал Басов. - Прошу любить и жаловать. Капитан Коршунов из МУРа… Капитан Ярцев. Так сказать, коллеги по меховым делам.
Сергей и Ярцев молча пожали друг другу руки.
- А теперь, Коршунов, поведайте нам свои секреты. Что у вас там есть по меховой фабрике?
Сергей принялся рассказывать.
- Ага, Плышевский, - удовлетворенно сказал Ярцев. - И Перепелкин. Любопытное письмо.
- А из рассказа этой Голубковой, - добавил Басов, - всплывает очень трогательная парочка: некая «Мария». На, держи! - Он передал Ярцеву принесенные Сергеем бумаги.
- Значит, будем работать в контакте? - спросил Сергей.
- Непременно, - кивнул Басов и указал своей трубочкой на Ярцева. - Вот с ним. Надо вам сказать, что у нас уже есть кое-какие сигналы по этой фабрике. Но разворачивать дело нам потруднее, чем МУРу. Да, да, не улыбайтесь! Ведь вы идете всегда от происшествия. Так? Скажем, труп - значит, убийство, сомнений нет. Или там грабеж, кража, - преступление налицо, есть пострадавшие, остается найти преступников.
- Не так-то просто… - многозначительно вставил Сергей.
- Конечно, - сейчас же согласился Басов. - Обидеть вас не хочу. Но нам прежде, чем искать преступников, надо еще доказать - понимаете? - доказать, что совершается преступление. А у нас это очень непростое дело. Спросите, почему? А потому, что в таких случаях на поверхности всегда тишь, да гладь, да божья благодать. План выполняется, люди работают, как обычно, документы вроде тоже в порядке - не придерешься. А за всем этим кучка людей, петляя, фальшивя, изворачиваясь, творит грязные дела, преступления. И люди эти, как правило, опытные, их голыми руками не возьмешь. Вот какое наше дело.
Басов говорил увлеченно, почти весело, словно радуясь особой сложности своей работы, и чувствовалось, что он знает, любит ее и гордится ею.
- И ведь опасность этих людишек в чем? - продолжал он, вставляя новую сигарету в свою трубочку. - Не только в огромном ущербе, который они наносят нашему государству. И не только в сознательном ухудшении качества продукции, отчего все мы тоже страдаем. Опасность еще и в том, что эти подпольные дельцы отравляют воздух вокруг себя, разлагают неустойчивых людей, особенно из молодежи, развращают их легкими деньгами, толкают на преступления, калечат им жизнь. Вот, к примеру, эта самая Голубкова, о которой вы сейчас рассказывали. Ведь уже горючими слезами девчонка плачет. А ей, может, еще и в тюрьме сидеть, - неожиданно жестко закончил Басов. - Так ведь, Ярцев, а?
- Разобраться надо, - сдержанно ответил Ярцев.
- Да, уж придется, - подтвердил Басов. - И вообще она тут пешка. Кроме того, совесть, совесть еще осталась, вот что важно! А нам надо добраться до тяжелых фигур, до короля, если уж с шахматами сравнивать. А там совести не ищи.
- В шахматы, значит, играете? - улыбнулся Сергей.
- А как же?! Для нас эта игра вдвойне полезна: комбинировать учит. - Басов усмехнулся и деловито закончил: - Значит, решаем так. Вы идете на Доброхотова и работаете по этой краже на складе. А мы пойдем на Плышевского и компанию. Чует моя душа, он там кое-чем заворачивает.
- Вместе с «Марией», - добавил Ярцев. - А ее еще устанавливать надо, кто такие.
- А ты как думал? - строго спросил Басов. - На блюдечке нам с тобой никто ничего не принесет. Надо - значит, установим! Теперь главное - контакт с МУРом. Запиши-ка его телефон. - И он кивнул на Сергея.
Геннадий Ярцев хорошо помнил тот день, когда он впервые перешагнул порог Управления по борьбе с хищениями социалистической собственности. Это было пять лет назад. Он пришел по путевке Московского комитета комсомола в числе тридцати других комсомольцев-активистов и, надо честно сказать, не испытывал при этом особого энтузиазма, нет, скорее досаду.
В самом деле, если уж идти работать в милицию, то, конечно, в уголовный розыск. Об этой работе он слышал и читал - дело увлекательное: тут схватки, перестрелки, погони, тут имеешь дело с опасными людьми, врагами без всякой маскировки, отчаянными и решительными, готовыми на все…
А его, Геннадия, послали в УБХСС. Он толком даже не знал, что означает это тяжелое, невпроворот слово. Правда, инструктор МК в двух словах объяснил суть новой работы. Но это нисколько не подняло настроения: эко дело - хватать за руку скользких хозяйственников или торговых работников, втихомолку творящих свои грязные делишки!
Особенно разозлило Геннадия, что вызванный вместе с ним Слава Оболенский после беседы с инструктором удовлетворенно сказал: