Сны пустыни

В глубине, на лестнице, уводившей вниз, внутрь лаборатории, мелькнула знакомая фигура. Она бросилась вдогонку за тенью, спустилась в большую комнату с прозрачной мебелью и обнаружила его возле возвышения, располагавшегося в центре, между двумя рядами колонн. Мальчик смотрел на неё и указывал на венок из хрустальных цветов, лежавший на возвышении. Венок светился так, словно внутри него поселилась молния, не будь происходящее сном, она бы, наверное, ослепла от сияния. Ребёнок поднял хрустальное сплетение и надел себе на голову. Нестерпимый свет залил лабораторию, растворяя в себе тонкую материю сна.

* * *

Я – Агаметон, царь Хемиталы. Моё царство существует бесчисленное количество лет. Сотни династий сменились на троне Махадара, и в каждой было множество правителей, наследовавших власть по прямой линии. Ученые мужи изучают нашу историю, раскапывая древние руины, лежащие в основании городов. Каждый царь за время своего правления старался оставить память о себе, и потому в Хемитале тут и там возвышаются монументы, возведённые во славу правителя. Многие из них величественны, многие прекрасны. Многие утеряны. По всей стране возносятся молитвы богам, основавшим первую династию царей.

Был девяностый год моего пребывания на троне, месяц Опадающих Листьев, когда в гражданской войне, бушевавшей в стране, наступил перелом. Один из моих советников, Селик, рассказал, что армия Зерведа, вооружённая метателями молний, на голову разгромила большое войско повстанцев, собравшееся в юго-западной области Чанха. Предводителю мятежников удалось скрыться, но эту проблему я надеялся решить с помощью юноши, о котором рассказывал Турлат, ведающий законы движения небесных сфер. Я велел позвать их обоих, и, когда они явились, спросил:

– Советник, рассказал ли ты молодому человеку о том, что поведали тебе звезды?

– О владелец драгоценных знаний! – почтительно склонился Турлат. – В этом не было нужды. Вчера, в день своего рождения, сей юноша, носящий имя Варгат, обрёл силу, предсказанную небом, и отныне по праву может называться Победоносным.

– Варгат, – обратился я к молодому человеку, стоявшему перед троном. – Последние шесть лет я время от времени наблюдал за тобой, и, признаться, не заметил в тебе склонности к воинскому делу. Я слышал, что ты преуспел в науках и искусствах, подобно твоему отцу, архитектору и художнику, и что ты ни разу не брал в руки меч или лук. Расскажи мне, какую силу ты обрел вчера, и как она поможет уничтожить варвара.

– Царь Хемиталы, – улыбнулся Варгат. – Сила, о которой ты спрашиваешь, состоит в том, что я могу разрушить тело любого человека, просто подумав о нём и пожелав это сделать. Но, поскольку я считаю это дурным поступком, я никогда не воспользуюсь этой силой.

– Ну и молодёжь пошла, – пробормотал я, озадаченно рассматривая юношу. Мало того, что он не поклонился, обращаясь ко мне, так вдобавок отказывается выполнить моё поручение.

Турлат потихоньку отодвигался от Варгата, видимо, ожидая, что я обрушу на последнего свой гнев. Советник боялся, что и его зацепят, за компанию.

Однако этот юноша был мне нужен, ссориться с ним не следовало. Не знаю, что там насчет силы, но одно можно было сказать определённо: он весьма смел.

– Молодой человек, – я решил не выказывать раздражения, – твоя точка зрения мне понятна. И в другое время я сказал бы, что она похвальна. Но сейчас идёт война, каждый день приносит гибель моим подданным, сражающимся по обе стороны конфликта. Положить конец этому возможно, лишь вырвав с корнем источник мятежа. Много лет я пытался покончить с варваром, и всякий раз ему удавалось ускользнуть. Если ты можешь избавить от него Хемиталу просто подумав об этом, разве не спасешь ты многие сотни жизней своих сограждан, идущих на смерть ради его безумных идей? Разве поставишь одного пришлого варвара выше тысяч соотечественников, которым он уже принес гибель?

Судя по задумчивому виду, для юноши это была новая мысль.

– Царь Хемиталы, – сказал Варгат. – Я должен поразмыслить над этой проблемой.

– И долго ты собираешься размышлять? – поднял я бровь.

– Недолго. Не сердись, – поднял он руку в примиряющем жесте. – Даже если бы я захотел убить варвара, сейчас это было бы невозможно.

– Почему? – спросил я.

– Его нет, – просто ответил юноша.