Сны пустыни

– Вот! – торжествующе поднял он руки с бутылкой шампанского в каждой. – Стащил у немцев. Что это у вас в бокалах? Лимонад? Выливайте обратно.

Под одобрительные «О-о!» и «Борисыч, ты гений!» бокалы наполнились искристым напитком.

– Итак, – с ходу, не присаживаясь, взял слово Женя. – Мы собрались здесь этим вечером по нескольким поводам. Во-первых, сегодня ровно год, как мы роем землю этой планеты! – присутствующие подтвердили сие заявление выкриками «Да!», «Роем!» и аплодисментами себе, любимым. – Во-вторых, – продолжил седобородый, – наше родное РГО про нас ещё не забыло, доказательством чему служат пять новеньких роботов, присланных нам в помощь!

– Браво РГО! – воздел бокал Петр.

– Long life to Давыдыч! – поддержал его Семён.

– В-третьих, – засверкал глазами Женя, – мы сделали немаловажное открытие! А именно – обнаружили Хрустальный Зал! Поздравляю всех нас с этой уникальной находкой!

– Наши имена впишут в историю! – воскликнул Петр.

– Хрустальными буквами! – согласился Семён.

– И, наконец, последнее – но отнюдь не по значению! – повернулся седобородый к Марине. – Наш очаровательный лингвист подобрала ключик к головоломной системе письменности дервидан, благодаря чему мы значительно продвинемся в изучении этой культуры!

– Да!

– Так её, эту письменность!

– Господа, – проникновенно сказал Семён. – Мы с вами сделали этих немцев!

– За сказанное! – подытожил Петр.

Минут через десять, когда поглощение окорочков было в самом разгаре, Марина призналась, что уже перевела надпись на двери в Хрустальный Зал.

– И ты молчала! – надулся Петр.

– Я закончила перевод два часа назад, – оправдалась лингвист.

– Что там написано? – Женя забыл про мясо на своей вилке.

– Я распечатала, – Марина поднялась из-за стола, порылась в бумагах, живописной кипой лежавших возле компьютера. – Так, где же он? Ага, попался, – выдернула она листок. – Вот, слушайте, – лингвист откашлялась и зачитала:

«Вход в помещение знаний закрыт навеки по слову царя Хемиталы (это они свою страну так называли, – пояснила Марина). Да не войдёт сюда никто и не воспользуется тем, что внутри. Ибо не человеку следует владеть этим, а лишь богам. Девяностый год правления Агаметона, сына Фурдина, сына Хломитона, сына Равеля…» и так далее, здесь больше ста имен царской династии.

– Дай-ка я посмотрю, – попросил листок с переводом седобородый.

Петр покосился на хрустальную люстру, которая тихо лежала себе на журнальном столике и никого пока не трогала.

– Интересно, – протянул он. – Что же это всё-таки такое?

– Теперь мы с уверенностью можем говорить, – торжествующе потряс листок Женя, – что государственным строем дервидан была деспотическая монархия! Голубушка, – поднял он взгляд на улыбающуюся Марину, – я хочу выучить этот язык. Вы ведь дадите мне пару уроков?

– Конечно. А вы ведь закажете новые компьютеры?

– Хм, – почесал бороду руководитель экспедиции. – Сделаю всё, что в моих силах.

Гроза бушевала над городом. Темные тучи неслись по небу, подгоняемые порывистым ветром, и молнии хлестали землю, словно хотели выжечь жалкие домишки возгордившихся людей. Холодные струи дождя блестели серебром в непрестанных вспышках, мокрые стены и лужи на мостовой отражали раскаты грома, и эхо носилось от дома к дому, проникая в пустые помещения.

Она стояла перед входом в лабораторию, большим зданием квадратных форм, с возвышающимся над ним лесом металлических шпилей. На остриях искрились электрические разряды, здание притягивало все молнии, бившие в округе, собирая мощь неистовой грозы в неведомые резервуары. Дождь свободно проходил сквозь неё, напоминая, что всё это – всего лишь сон.