Сны Ocimum Basilicum

Вернувшись домой, Рейхан позвонила Элладе и рассказала о своём путешествии и внезапном недомогании. Эллада примчалась к подруге через десять минут и притащила с собой тонометр.

– Ну ты чего, мне уже хорошо.

– Рейхан, ты пятнадцать последних лет даже простудой не болела, – Эллада нервно металась по кухне. – То, что произошло – это ненормально. Сейчас Джамка приедет.

– Ты Джаме сказала?! Я же тебе просто так… ладно.

Давление было образцовым. Рейхан дождалась второй подруги и выложила обеим всю правду – о своих снах, о причинах ежедневных поездок и о том, как её кровь на замшелом камне смешалась с кровью… предположительно, его.

– Ну, теперь всё понятно, – сказала Эллада. – Так, дорогая моя, завтра ты никуда не едешь.

– С каких пор ты это решаешь?!

– Я сделаю кофе, – Джамиля разумно устранилась.

– Ты, конечно, умная, и сама всё хорошо понимаешь, но иногда ты впадаешь в крайности. Ты похудела за эти дни, и тебе это не идёт! Останься завтра дома, что ты бегаешь по районам без толку, ты хоть какие-то его следы нашла?

Рейхан промолчала. Она не рассказала про ленточку с надписью, почему-то ей захотелось оставить в тайне хотя бы эту незначительную деталь. Каждый изгиб слова «карамель», старательно выведенный его рукой, был свидетельством его существования, каждая трогательная круглая завитушка.

– Я всё равно не знаю, куда мне завтра…

– Вот и сиди дома! Или я твоим родителям расскажу, что ты умирать собралась!

– Девочки, вам с молоком?

– Да, – сказала Рейхан. – Взбей в пенку и шоколадного соуса налей побольше. И присыпь корицей.

Эллада ведь не шутила насчёт родителей. Пожалуй, она и правда никуда завтра не поедет.

Глава 16

Алтай

21 октября

Озан, в полном соответствии со своим именем[24], разнёс по Кубинке весть о том, что Алтай приступил к поискам сокровища прабабки. Цель старый болтун поставил перед собой самую благородную: помочь Алтаю. Перфоратор Юсифа стал вдруг очень популярен; золото мечтали отыскать не только те из соседей, которые в своё время купили квартиры у семьи Ахвердиевых, но и все остальные, в чьих дворах росло хоть что-то, напоминающее тутовое дерево. У любого прохожего, случайно оказавшегося на алтаевой улице, могло сложиться впечатление, что он попал в гномью шахту: отовсюду раздавались звуки разбиваемых асфальта, плитки и даже стен. Один из особенно целеустремлённых кладоискателей – на Кубинке все звали его просто Сашка – так увлёкся, что разобрал пол не только в общем дворе, но и в своём доме. На это у него ушла вся ночь, но оно того стоило: дойдя до спальни, он обнаружил под черновым полом многообещающую пустоту. Вне себя от радости, Сашка позвал жену, чтобы та принесла фонарик. Вместе, пустив вперёд себя луч света, опустились они на колени и сунули головы в тайник. Два вопля ворвались в мирную симфонию раннего кубинского утра: на супругов пустыми глазницами смотрел человеческий скелет.

Об этом Алтаю рассказал взбудораженный Юсиф. Они оба присоединились к толпе любопытствующих, наблюдающих за перемещениями полиции и недоумевающего батюшки – его вызвали из Кафедрального собора святых Жён-Мироносиц очистить и освятить помещение: Сашка с женой никак не могли прийти в себя от ужаса, ведь оказалось, что каждый из их троих детей был зачат в метре от незнакомого мертвеца.

– Это всё из-за тебя, – сказал Юсиф, страшно довольный – будет чем занять клиентов такси в ближайший месяц, если не больше.

– Лучше было бы, если бы Сашка так и жил со скелетом? И не из-за меня это, а из-за того, что у кого-то вода в жопе не держится… Интересно, чей это скелет?

Вместе с остальными очевидцами события принялись обсуждать, вспоминать, кто проживал в том доме до Сашки, кто его построил и кто исчез без следа.