Сны Ocimum Basilicum

Рейхан сжала ленту в руке, прислонилась лбом к покрытому чёрно-бурыми пятнами Andreaea rupestris камню, закрыла глаза и отправилась в путешествие по его воспоминаниям. Это было тяжело, как идти в свинцовых сапогах по мокрому песку, но Рейхан упорно пробиралась сквозь долгую и потаённую память магической скалы ко вчерашнему дню. Каждая выемка, каждый шрам от ветра и воды хранили записи о мириадах растений, животных и микроорганизмов, человеческих прикосновений, надежд, страданий, смертей, рождений, всего, что в избытке есть у природы, и всё это прошло сквозь Рейхан, разорвав её душу на монады и превратив в единое целое с вечностью, но даже тогда её разум сохранил ясность и не забыл, что искал, и вот, спустя целую эпоху, время которой разрушило пять пальцев скалы чуть ли не наполовину, Рейхан смогла ухватиться за самый край обрывка воспоминания, для камней оно было не важнее остальных: группа людей, объединённых одной сильной, страстной целью, и во главе этой группы он, сознание его похоже на хрупкий серый цветок, забытый в вазе, его тонкие руки повязывают ленты на ветви инжира одну за другой, и его тоска так бездонна, что он даже не загадывает скалам никакого желания, он просто забыл, что они у него есть. Те люди потом забрали ленты, не заметили лишь одну, доставшуюся Рейхан. Отпрянув от камня, она несколько минут приходила в себя после бесконечного количества чужих прожитых жизней, сосредоточившись на собственном теле и моменте «здесь и сейчас».

Ступени уходили выше, а Рейхан была полна решимости добраться до самого конца. Она спрятала свой трофей в рюкзак, решив подумать о слове «карамель» по пути домой.

Следующей вехой стало узкое, с палец толщиной, русло, прорезанное водой в отвесной скале. К этому месту была прикреплена своя бабка, важная, как папа римский, и за очередную мзду она рассказала Рейхан, что здесь течёт (но исключительно по пятницам) целебный источник, силу которому передали слёзы пророка Хыдыра. Сама Рейхан читала множество разных легенд и о горе, и о возникновении источника, но ни одна из них не показалась ей убедительной. Однако считалось, что у дошедшего сюда сбудется заветное желание. Она приложила ладонь к камню. Через несколько секунд потрясённая хранительница источника увидела своими собственными глазами, как в субботний день по руслу побежала вода. Начав раскачиваться взад-вперёд, она заголосила, не то возмущённо, не то восторженно, на что Рейхан не обратила никакого внимания. Она вдруг поняла, что не хочет ничего просить у волшебной горы. Наоборот, ей хотелось кое-что горе дать. Неприкосновенность. Будь это в её власти, Рейхан сделала бы так, что никогда больше ни ветер, ни снег и дождь, ни толпы страждущих не глодали бы тело скалы, хрупкое от глубоких трещин, она поместила бы в состояние стазиса горную породу, и мхи, и лишайники, и каменные розы, запретила бы вход людям, постоянно чего-то алчущим и клянчащим, тем, кто строит мусульманские святилища в языческих местах силы, тем, кто совершает колдовские обряды и обращается к посредникам природы, скалам и деревьям, а затем целует Коран и делает взнос верховной карге, дающей инструкции (а её помощник может разменять вам крупную купюру, если у вас не осталось мелких для подношения). Чего стоят её эгоистичные мечты по сравнению с трагедией медленного умирания всего, что прекрасно в этом мире?

Рейхан добралась до конца проложенной дорожки, но не вошла в домик для молитв, хотя её туда настойчиво зазывали. В последний раз окинув взглядом необъятные просторы, она повернула назад. На обратном пути, пройдя мимо всё ещё сочащегося водой источника и стенающей по этому поводу старухи, она столкнулась с Элладой, за которой гуськом следовали её подопечные.

– Ну как тебе? Я там под одним камнем пролезла три раза, – тихо сказала Эллада. – Говорят, от этого все беременеют, даже бесплодные.

– Даже девственницы, – рассеянно ответила Рейхан.

– Вот от кого-кого, а от тебя не ожидала, – насупилась Эллада. – Что ты прикалываешься, ведьма? И, кстати, чисто технически девственница очень даже может забеременеть.

– Да будет у тебя столько детей, сколько захочешь, не переживай. А место здесь действительно магическое.

– У нас один чувак внизу остался, не смог подняться. Молодой совсем.

– Некоторых гора не пропускает, – сказала Рейхан. – Людей с нечистыми помыслами, а может быть, просто тех, кто ей не нравится. – Она подумала о толпе старушек-попрошаек – эти ежедневно сначала взбираются вверх, а потом спускаются вниз. – В общем, систему пропуска я не до конца поняла, но она точно есть. – Она посмотрела на восторженных туристов, которые фотографировали всё вокруг и ужасно галдели. Рейхан, уже успевшая привыкнуть к окутывающему гору безмолвию (к хорошему привыкают быстро), захотела оказаться подальше от них.