Снова поверить в любовь

Итан посмотрел на Мериду, сидевшую на солнышке и потягивающую свой кофе, и понял, что все теперь изменится.

Все.

Но он не будет втягивать ее во все это. И ему не нужен еще один свидетель его горя.

Итан понимал, что с отцом случилось что-то очень серьезное.

Он знал это уже несколько месяцев.

А теперь ему предстоит столкнуться с этим лицом к лицу.

Он подошел к Мериде. Он не стал садиться, а просто стоял рядом, решая, что сказать. И он решил сказать как можно меньше.

Операция его отца была тщательно охраняемым секретом. Семья Деверо не обсуждала такие вещи с посторонними людьми.

И Итан вернулся к своему прежнему облику.

Высокомерный, отчужденный, скрытный тип.

— Кое-что случилось.

Она моргнула и подняла голову при звуке его голоса. Солнце освещало его сзади, и его лицо было непроницаемым. Мерида была погружена в свои мечты. Она вспоминала прошлую ночь, когда глубокий голос Итана вернул ее к реальности.

Он снова стал таким, каким она увидела его в первый раз, — отстраненным, холодным и явно стремящимся уйти как можно быстрее.

— Что-то произошло? — спросила Мерида.

— Да. Я должен уйти.

— Сейчас? — Мерида приложила все усилия, чтобы ее голос не дрожал.

— Да, сейчас.

Она плотно сжала губы, чтобы не спросить: «Когда я увижу тебя? Когда ты позвонишь?»

— Будь умницей, — сказал Итан.

Она поднялась, и он уже собрался уходить, но вместо этого повернулся к ней и сделал странную вещь. Он застегнул пуговицы на ее плаще и завязал потуже ее пояс.

— Холодно, — пояснил он.

А потом, не оглядываясь, он ушел.

А она осталась стоять и смотреть ему вслед.

* * *

— Он уже знает?

Это спросил Эйб.

Итан стоял спиной к двум другим мужчинам, глядя на висевшую на стене картину.

Он узнал ее.

Это была та же комната, куда много лет назад их привели, чтобы они повидались с матерью. Обстановка, конечно, изменилась, но картина осталась все та же.

Но Итану было не до картины. Он внимательно слушал, как профессор объяснял, что Джоб уже некоторое время все знал.

— Значит, это не было просто обследованием? — спросил Эйб.

— Было. Я хотел видеть опухоль своими глазами и сделать биопсию.

Итан винил себя за то, что его отцу пришлось пройти через все это одному. Но он понимал, что отец ненавидел показывать слабость или страх.

Он повернулся к профессору.

— Сколько ему осталось?

— Трудно сказать, — ответил профессор Якобс. — После биопсии я буду знать больше.

— Мы не спрашиваем вас о конкретной дате.

Голос Итана был одновременно вежливым и непреклонным. Он хотел знать ответ на свой вопрос.

— При соответствующем лечении, я бы сказал, полгода. Но это же Джоб, поэтому я надеюсь, что это будет год.

— Мы можем увидеться с ним? — спросил Итан.

— Конечно.

Итан ожидал увидеть бледную тень отца, лежавшего в кровати, но этот упрямец сидел, хотя и опирался на подушки.

— Ты должен был сказать нам, — пробормотал Итан.

— Не начинай, — отмахнулся Джоб. — Бизнес должен функционировать, как обычно.

— Но как это возможно? — спросил Эйб. — Тебе нужен отдых и…

— Я буду сам управлять своими похоронами, спасибо. Я не хочу, чтобы хоть какие-то слухи поползли по городу.

— Но совет директоров должен знать об этом.

— Нет, пока еще не должен.

Итан повернулся к двери и увидел входящего Мориса.

— Твой отец хочет первым делом объявить о сделке в Дубае.

Таким образом, в то утро, когда Итан узнал, что его отец умирает, международный бизнес Деверо все равно был важнее.

Так что в свой первый за много лет свободный день Итан уже был в офисе к обеду.

— Как там Джоб? — спросила Хелен с тревожным видом.

— Хорошо, — ответил Итан. — Желчный камень или что-то в этом роде. Но это строго между нами.

— Разумеется.

Шоу должно продолжаться.

У Мериды шоу тоже продолжалось.

Буквально.

Она выступала в театре по выходным, а в будние дни продолжала работать в галерее.

Но ей было холодно без него.

Наступила весна, дни стали длиннее и солнечнее, и все равно она испытывала внутреннюю дрожь из-за его внезапного исчезновения из ее жизни.

Хотя и не такого внезапного по его стандартам, грустно признала Мерида. Она не могла сказать, что ее не предупредили.

И даже когда ей позвонили и сказали, что она получила роль в сериале, ее восторг был омрачен воспоминанием о том, как он оставил ее в день прослушивания.

Даже ее лучшая подруга Наоми заметила это.

— Ты не в таком восторге, как я думала, — сказала Наоми, когда Мерида позвонила ей и рассказала о своих новостях.

— Конечно, я в восторге. Съемки будут проходить в среду ночью…

— Ночью?

— Я иду по мосту, а ночью мое тело находят в Центральном парке, — сказала Мерида, и Наоми рассмеялась. — А потом на следующей неделе будет два съемочных дня в павильоне.

— А ты уже сказала об этом своему боссу в галерее?

— Он не в восторге от того, что я буду отсутствовать больше времени. — Мерида вздохнула. — Боюсь, мне придется написать заявление об уходе. Он хочет, чтобы я провела еще одну экскурсию в субботу вечером, хотя знает, что в это время я занята в театре.

— Но тебе нужна постоянная работа.

— Знаю, но почему-то мне всегда приходится жертвовать своим призванием, а не наоборот.

— Хорошо подумай, прежде чем увольняться.

— Хорошо.