Сноха

Вытащив свою ладошку из моей руки, Ольга кидается к полицейским. Что-то им громко доказывает, машет руками. Люди, стоящие неподалеку, кивают в знак согласия с Ольгой. Из них я выделяю худую старуху с папиросой в зубах и рыжей копной волос, завитых в мелкие пружинки. Мать вашу, это и есть моя шотландская фея!

— Здравствуйте, Маргарита Семеновна, — улыбаюсь я и, не сдержавшись, целую ей руки, благодаря за бдительность. Старая добрая… ведьма улыбается фарфоровой улыбкой и светски кивает мне.

— Рада вас видеть, Вадим Петрович…

Вместе с феей и Джейком внимательно смотрю на начавшийся штурм. Ольга что-то до сих пор объясняет полиции. Подписывает какие-то бумаги. А когда капитан полиции, сделав страшное лицо, начинает давить на нее, подхожу и молча становлюсь рядом. По всему, строгий капитан должен меня попереть. Но мне пофиг. В любом случае я успею предупредить Ольгу, чтобы не болтала без адвокатов. Но лицо капитана неожиданно разглаживается, и вместо угрожающей морды на меня довольно пялится радующийся встрече мужик.

— Арнольд Лимп, сэр! — капитан резво отдает честь и тянет ко мне ладонь, больше напоминающую лопату. — Вы оперировали меня в полевом госпитале в Байдоа[VV1]. Открытые переломы обеих ног и пробитое брюхо. Помните?

Сколько таких солдат удачи прошло через мои руки? Тысячи или десятки тысяч? Уже точно не помню. Да и не обязан вроде.

— Конечно, — добродушно киваю своему пациенту. — Как здоровье, Арнольд?

— Вот, — смеется он. — Еще бегаю. И все благодаря вам, сэр! Какими судьбами в Портобелло?

— Моя жена, — киваю на Ольгу. — Что происходит, капитан?

— Кто-то вломился в дом, — докладывает мне Лимп, как своему начальству. Пытаемся выкурить… Там взломщик и какая-то женщина, вроде как хозяйка дома.

— Дом принадлежит только мне, — кивает Ольга на особнячок с эркером. — Я недавно вступила в права…

— Тогда вам нужно поглядеть на записи камер наблюдения. Может быть, узнаете ваших воров. И почему они влезли именно к вам? Что могло привлечь их внимание?

— Ольга жила тут с сыном какое-то время. И вполне возможно, кто-то посчитал ее легкой добычей, — начинаю объяснять я и неожиданно осекаюсь. Понимаю, что только благодаря цепочке случайных событий мои жена и сын остались живы и здоровы. Пронесло, слава богу! Где тут ближайшая церковь? Сойдет и англиканская! Хочется плюхнуться коленями на стесавшийся за столетия мраморный пол и воспеть осанну Господу, уберегшему мою семью и приславшему меня в нужное время.

Пока я размышляю о божьем промысле, Ольга внимательно вглядывается в монитор небольшого ноутбука, стоявшего на капоте форда с баттенбергской разметкой. Все машины экстренных служб имеют такую.

— Погодите, — вскрикивает Ольга. — Это же Юэнн! … И Нора!

— Как вы думаете, почему они вторглись к вам?

— Затрудняюсь ответить, — вздыхает Ольга и без сил прижимается ко мне.

— Подумайте, — строго бросает Лимп. — Вы тоже, сэр…

— Нужно сообщить полиции, — бурчит Джейк, как только мы с Ольгой подходим к нему. — У нас вряд ли получится что-нибудь утаить. Соседи видели, как картины грузили в фургон Инес… Вопрос времени, когда узнает следствие.

— Нам придется все рассказать, Олюшка, — киваю я. И, прижимая испуганную жену к себе, звоню Пирогову.

— Мне нужна твоя помощь, Игорь…

Ольга дрожит как осиновый лист, и я, расстегнув пальто, прячу своего воробушка на груди. Запахиваю полы, прижимая любимую к сердцу. И сразу ощущаю, как наши сердца стучат в унисон. «Романтик хренов», — усмехаюсь криво, а сам с содроганием думаю, как бы развернулись события, не подоспей я вовремя.

— Откуда ты знаешь мисисс Лернер? — тихо интересуется Ольга. — Только не ври, что она тоже твоя клиентка…

— Я нанял ее приглядывать за твоим домом, — честно признаюсь я. — Ты умотала сюда без всякой охраны. Я волновался… Как видишь, не зря.

— А позвонить и спросить ты не мог?

— Нет.

— Почему?

— Боялся…

— Ты? Косогоров, да ты же бесстрашный мужик, — шепчет Ольга, прижимаясь ко мне всем телом. Ее руки обвивают мою талию, а щека покоится на груди. Любимая поднимает ко мне лицо и смотрит недоверчиво. — Ты же ничего не боишься, Вадим…

— А тут струсил, — хмыкаю я. — Каюсь, ваша честь. Смалодушничал… Перепугался до ужаса, что ты пошлешь меня на хрен… Решил заявиться лично… Как визу дали, я сразу приехал.

— Я тут чуть с ума не сошла. Думала, что потеряла тебя окончательно.

— Нечего было уезжать, — бурчу сварливо. — Сейчас бы спали в своей кровати. Дома. Заделали б еще одного ребенка. Сыграли б свадьбу. Жили б как люди, а не стояли тут на адском сквозняке.

— Ты этого хочешь? — спрашивает она тихо-тихо.

— Уйти в тепло? — насмешничаю я. — Конечно…

— Нет, — хихикает Ольга. — Я спрашиваю про свадьбу и ребенка.

— Хочу.

— Почему?

— Люблю тебя. Уже устал повторять. Напишу на всех заборах в округе «Вадик плюс Оля равно любовь». И тебе по попе нашлепаю. Может, тогда запомнишь эту непреложную истину.

— Тебе нельзя, — смеется Ольга. — Ты у меня мировая знаменитость. Тебя полицейские с ходу узнают. Писать на заборах не комильфо. Лучше докажи мне как-нибудь иначе.