Сними меня

– Позвони, как только освободишься. Я за тобой приеду.

– Спасибо.

– Кэр?

– Да?

– Я люблю тебя!

– Я тебя еще больше!

Мерзкий, лживый мудак.

***

Домой я возвращаюсь под утро.

После того, как прошла по кругу весь свингер-клуб. Кажется, энергия все еще бушует в крови, заставляя сердце биться быстрее.

И душу… Может ли так биться душа?

Подслеповато щурясь, я прикрываю лицо рукой. Машина, из которой я только что выбралась, громко фыркает на холостом ходу. Одежда все еще пахнет дорогими кожаными сидениями и пластиком. Запах новой машины.

Это мой остаточный темный дар и мое проклятие: с ходу поражать тех, кто мне даром не нужен.

– Давай, за триста, – торгуется «пораженный».

– Нет, – отвечаю я.

– Почему?!

– Потому что ты – стремный.

Он яростно сдает назад и задние колеса проворачиваются в стриженной промокшей траве. Машина скользит чуть-чуть и едва не справившись с управлением, водитель чудом успевает увернуться от контакта с дорожным столбом.

Он все равно придет.

Такие, как он, всегда возвращаются. Никак не могут поверить, что невозможно возвыситься так, чтобы унизить женщину, которая тебя презирает. И себя, заодно…

Наша дверь заперта изнутри на ключ. Ну, что за сволочь?! Я раздраженно колочу ладонью по гладкой деревянной поверхности. Какое-то время спустя, в коридоре слышатся тяжелые шаги разбуженного тела. Джошуа молча, не говоря ни слова и не потрудившись отворить дверь, вытаскивает ключ. Пока я вожусь с замком, он запирается в своей комнате.

Все ясно: за то, что не позвонила, я буду наказана тишиной.

В глубине души, думаю, Джош этому даже рад.

Теперь он имеет право не говорить со мной, не ощущая себя при этом скотиной. Мне все равно. Приняв душ, я ложусь в постель.

Последние капли

12.06. суббота.

Джош в гостиной. Возлежит на диване. Гордый, как взятый в плен самурай, сочиняющий предсмертное хокку.

Читает.

Что удивительно, не комменты в Инстаграм, а книгу. «Танец с драконами». И, кстати, о танцах… Он так упорно не замечает меня, что это заслуживает поощрения.

– Ты не смотрел сериал? Дейенерис грохнут.

Вместо ответа он шумно переворачивает страницу и принимает еще более отстраненный вид.

Я молча иду на кухню.

Сидя у окна, я пью кофе, разглядывая налипшие на окне замысловатые кляксы, – ночью случилась пыльная буря, или что это? я рассматриваю пятно. Такое чувство, что у меня начался профессиональный сдвиг: я гадаю на всем, что подвернется под руку. Читаю пыльные разводы, как кофейную гущу. Лицо клоуна, северный олень, а это – определенно напоминает женскую задницу. Словно ее владелица готовится сесть на пятки… Или на чей-то член.

За спиной шорох.

– Потрахаемся? – снисходит Джошуа.

– Нет, Котик.

Я вообще не утренний человек, даже если мое утро в четыре вечера. После кофе мне хочется срать, а не трахаться. Часть меня стесняется этого. В туалете я все время врубаю музыку. «Чтобы все соседи по стояку были в курсе, что русская соседка делает большие дела!» – говорит мой внутренний голос.

– Почему?

– Потому что! Трахайся с ней.

***

С лестницы слышатся шаги. Это Джошуа. Возвратился с пробежки, – вот только зуб даю: его футболка суха и совсем не пахнет. Потом, по крайней мере. Только чужой пиздой.

Эту суку-актрису я лично сама привяжу к кресту и запорю до смерти. И Джош никак не сможет мне помешать.

Я затаиваю дыхание, стараясь себя не выдать.

Не знаю, почему все на свете так жаждут любви? Вот что, скажите, делает эта, любовь с человеком? Пробивает дыру в животе, из которой сыплются внутренности!

Счастлив не тот, кто любит, счастлив тот, кто получает профиты, позволяя себя любить.

Дверь открывается; собравшись с силами, Джошуа входит и поднимает ко мне глаза.

– Душ или завтрак? – спрашиваю я.

– Душ, – отвечает он тухло. – Вспотел, как свинья… Я быстро.

– Не торопись, – я надеваю наушники и взяв тарелку с кашей, сажусь к окну, дав знать, что ждать все равно не стану.

Кон знал, что делает и знал для чего. Джош был не готов, что Задрот мне понравится точно так же, как и он сам. Он не любит, он хочет, чтобы любила я. Чтоб подчинялась, чтобы давала материал… Чтобы его подпустила Та, которую он сам любит.

Мы завтракаем.

Каждый сам по себе. Я допиваю кофе, Джошуа уткнулся в свой телефон. Считает «лайки». Подпитывает самомнение дофамином. Я смотрю фотографии, которые прислал Джордж. О-пейр. Тоже русская, тоже сирота. Красивая… Даже очень красивая. Рыжая, как Кэролайн Пирс. Я бы предпочла блонд, но мы тут не для меня стараемся.

Коннору девушка понравится, а это значит «и мне».

– Отличный выбор, – пишу ему я. – И вот еще. Есть одна проблема. Актриса, с которой встречается Джошуа.

– Об этом не беспокойтесь…

Я стираю сообщения, едва прочитав. Руки трясутся в бессильной ярости.

Как, интересно, все это было?

Лора представила Джошу идею написать сценарий, Марисса показала мне объявление, Лора уговорила Джошуа его дать? Нас подвели друг к другу, словно собак. А может, Джошуа с самого начала был в курсе кто я и был согласен притвориться малоимущим, чтобы меня влюбить.

Я ощущаю острую, ничем неприкрытую неприязнь к Джошуа.

Как он мог быть таким бездушным скотом?..