Снег в сентябре

Камень

Владения камня.
Бесплодная тяжба гранита
С корнями деревьев.
Завидная близость зенита.

Молчание скал.
Неожиданный грохот потока.
Обвала оскал
И орел.
   Он высоко, высоко…
Он точкою черной.
Он не жил ни в прахе, ни в страхе.
Парит отвлеченно,
Задумавшись о черепахе.
И в облаке тает…

А облако тенью свободной
Ложится на камень,
Возвышенный и старомодный.

Над лапами сосен,
Над острыми шапками елей
Он глыбы возносит,
Обдутые сонмом метелей.

Он полон достоинства.
Он еще, видимо, в силе.
Как чуждое воинство,
Сосны его окружили.

Их строй поднимается,
Ветви неся, как пищали.
И вдруг открывается
Древняя область печали:

Обломок вершины,
Развалины выступов горных,
Лежат, как руины
Акрополей, некогда гордых.

Цветами обвиты
Кладбищенские перекрестки —
Надгробные плиты
И мемориальные доски.

Как мы тесаками,
Обвалы и ливни когда-то
На них высекали
Свои поминанья и даты.

Здесь копья скрестили
Часы синевы и ненастий
Над гибелью стилей,
Над прахом великих династий.

Свои поколенья
Обрывов и ветров гудящих.
Свое исчисленье
И дней и времен проходящих.

«Зеленая Рила…»

Зеленая Рила[1],
Я видел и скалы, и ели,
И все, что открыла
Ты мне за четыре недели.

Каменья, как троны,
На нет под лесами сходили.
Гайдуцкие тропы
Меня высоко возводили.

И взял я в мечтанье
В часы своего восхожденья —
Прекрасное зданье
Сложить из камней преткновенья.

Навек. Чтобы оное
Зданье как надо служило.
Чтоб вечнозеленое
Древо с камнями дружило.

…Я думал избегнуть,
Я думал забыться и кануть,
Внизу у подножья
Оставить не легкую память.
Но нет человеку
Спасения от человека.

Две тысячи метров
Над уровнем моря и века.

1960

Воспоминание о кресте

Я наконец добился своего.
Меня узнать не могут те и эти
За то, что я, один как перст на свете,
Живу превыше блага одного.

Вначале было так: средь слез и свар,
За то, что к сердцу принял все живое,
Все веры и черты прияв, как дар,
Я из родных был выведен в изгои.
Затем я был последнего лишен.
В моем дому ветра заголосили.
И так я был обидой оглушен,
Что мне колдуньи зелье подносили.
Однако доброй дружбы торжество
Я испытал, когда собрата встретил.
Но я обидел шуткою его,
Желая быть,
   как он — в то время — весел.
Он был моим. Но не был я своим,
Как оказалось. Я права превысил.
И мысль пришла: а что, если, как дым,
Метнуться вверх от этих душ и чисел!

Но был я слаб. И руку на себя
Поднять не смел. Она, как плеть, висела.
И мысль пришла: все, чем живу, любя,
Обидеть так, чтоб хоть шурупы в тело
Ввинтили мне всем миром: что там ждать!
А вдруг не станут — как, зачем, откуда!
Пойти в Горсправку? Объявленье дать?
«Мне тридцать три. Я жив. Ищу Иуду».

1961

«Вот и нет меня на свете…»