Снайперы

– Мой лихтер до одиннадцати баллов выдержит! А баржу или поломает или зальет! А у меня там кум!

Кузьма бежит на нос лихтера. Но неожиданно перед ним возникают рыбаки, крепящие веревками свою рыболовную снасть:

– Ты че, паря? Если бочки смоет – плакала наша рыба!

Громче всех верещит хохлушка, жена Петровича:

– Не дадим отдавать буксир! Пусть тащит до тихого места!

– Так баржу же!.. Потопит же!..

– Ну и хрен с ней!

– Там же люди!

– Врагов народа спасаешь?

– Там же дети!

– Мы тоже жить хотим!

– Петрович! – кричит с мостика Дворкин. – Уйми свою… Хгалю!

Но Петрович не вмешивается в перебранку.

* * *

Начальник конвоя с ужасом смотрит, как все дальше удаляется от них пароход с лихтером на буксире.

– Шкипер! – наконец приходит он в себя. – Дай сигнал! Чтоб теплоход за нами пришел!

Шкипер выносит из кладовки флаг, привязывает к флагштоку. Начальник конвоя, судорожно перебирая руками, сам поднимает флаг до середины мачты. Но корабль удаляется: спокойно, невозмутимо, равнодушно. Начальнику конвоя кажется, что это уходит от него его сытая, спокойная жизнь, а их несет в пропасть, в бездну, в черную яму.

– Шкипер! – кричит он. – Отдавай якоря!

Ему кажется, что еще можно удержаться в той жизни, если зацепиться за ее краешек якорями, продержаться до прихода той Силы, которая олицетворена у него в корабле «Иосиф Сталин».

– Товарищ лейтенанта! – кричит конвойный. – Они лезут!

– Стреляй! Стреляй без предупреждения!

К нижним ярусам в трюме подступает вода, зэки перебираются наверх, толпятся на лестнице, рвутся наружу.

– Александр Ксенофонтович! Вы здесь? Что же это? Что же с нами будет?

– То и будет – братская могила! Даже на северной земле нам места не нашлось.

– Александр Ксенофонтович, ведь если нас на палубу вытолкают, то конвоиры пристрелят!

– Как пить дать!

– Что же делать? Что-то надо делать, Александр Ксенофонтович!

– Вы помните стишки про коммунистов? Должны помнить, раз шесть языков знаете.

– Помню. Мне говорили, что такой памяти у людей не бывает.

– Помните про плотину, которую пробило? Читайте, да громко, криком!

– И пробило однажды плотину одну
На Свирьстрое, на Волхове иль на Днепре.
И пошли головные бригады
Ко дну…
Коммунисты, вперед!..

– Коммунисты, вперед! Коммунисты, слушай меня! Если мы не остановимся и не остановим других, то все погибнем! Призываю всех к порядку и спокойствию! Пустите меня к тамбуру! Я пойду разговаривать с конвоем!

– Жиды с коммунистами и здесь спелись!

– Здесь нет коммунистов!

– Неправда, есть!

– Братва, жить-то всем хочется! Послушаем батю!

– А на хрена такая жизнь?..

– Батя дело говорит! Пропустите его!

– Товарищи коммунисты и все разумные люди! Если мы не спасем себя, никто не поможет. Это я вам точно говорю. А спасут нас только порядок и дисциплина!

Начальник конвоя лихорадочно надевает на себя спасательный нагрудник, командует шкиперу:

– Спускай лодку!

– Да как я ее спущу в такую волну?

Начальник конвоя выхватывает пистолет:

– Спускай, твою мать!

Шкипер настраивает стрелу и лебедку, вываливает лодку за борт.

– Со мной поедешь! На пароход!

Шкипер отрицательно мотает головой в шапке, у которой все так же одно ухо опущено, другое торчит.

– Поедешь!

– Я судно не могу оставить! Даже если сам начальник пароходства прикажет!

Начальник конвоя прыгает в лодку.

– Товарищ лейтенанта!

– Я вернусь на пароходе! Никого не выпускать! Стрелять без предупреждения!

Волна накрывает лодку и начальника конвоя. Лодка всплывает вверх дном. Начальника конвоя нигде не видно.

– Товарищ лейтенанта! Товарищ лейтенанта!

* * *

В рубке парохода оцепенелое молчание. Четко выполняются команды, отдаваемые ровным голосом капитана, крутится штурвальное колесо. Но все уже не так, как прежде. Словно с выходом на этот страшный плес кончилась прежняя жизнь.

В радиорубке радист передает радиограмму:

«ЧР[1] сего семь мск мыса Убойного встретили штормовой шквал восемь баллов тчк семь сорок пять мск пошли оборот целью постановки каравана убежище тчк семь пятьдесят лопнула больная баржи тридцать четыре тчк баржа дрейфует штормовом месте взять ее буксир невозможно тчк постановки лихтера якоря последуем барже оказания помощи КС[2] Иванов».

* * *

– Эй, на посту! С вами говорит бывший начальник УВД генерал Бураков! Позовите начальника конвоя!

– Товарищ лейтенанта нету!

– Как нет?

– Товарищ лейтенанта волной накрыло!

– Тогда слушайте меня вы! Речь идет о жизни сотен людей, в том и числе и вашей! В трюм снизу и сверху хлещет вода! Если не действовать вместе, мы все пойдем ко дну! Я принял на себя командование в трюме, выпустите меня, надо решать, что делать!

– Товарищ лейтенанта приказал стрелять!

– Ну так стреляй, морда татарская! Пойми, нам бежать все равно некуда!

– Я открою! Только буду стрелять, если генерала не один!

– Да один я! Если обману, то стреляй!

* * *