Снайперы

И в этот же день я был награжден медалью «За отвагу». Опять было наступление, опять стрельба. Побежали по полю в атаку. Рассыпались, бежали и впереди и сзади. Вдруг я вижу под ногами толстую, черную, кожаную палку на застежках. Я уже говорил вам, что у меня было какое-то любопытство, детское что ли. Поднял что-то похожее на огромный тяжелый градусник, сантиметров 50–60 длиной и толщиной с ручку от швабры, даже еще потолще. Но пока я нагибался за ней, поднимал и рассматривал, взвод немножко вперед убежал, стрельбы уже не слышно. На холме стоит огромный сарай и ребята к этому сараю, а я плетусь сзади с этой штукой подмышкой. Боя практически уже нет, и ребята кинулись в сарай, а я не доходя до него метров сто присел на землю рядом с немецким окопом. Положил автомат, и лихорадочно думая: «Что же это такое?», стал расстегивать застежки на этой штуковине. Оказалось, что это запасной ствол от немецкого пулемета в чехле. Я даже расстроился немного, и это я пер километра четыре, ну трофейщик… Но пока я с этим стволом разбирался, рядом из окопа вдруг раздались выстрелы. Отчетливо помню, что поначалу мне показалось, будто стреляют в меня. Я залег и ползу к этому окопу. Подполз вплотную, и вижу, что спиной ко мне стоит фриц, офицер в таком длинном прорезиненном плаще в фуражке и из автоматической винтовки что ли, не знаю точно, стреляет в этот сарай.

Оказывается, в этом сарае был шнапс и рота, конечно, кинулась к этому шнапсу. На минуту я замер. Для меня это было слишком, столько фрицев увидеть так близко за два дня… Когда у него кончились патроны, он повернулся боком, чтобы достать из брезентовой сумки, висевшей у него на поясе, запасной рожок и мне показалось, что он смотрит на меня. Я дал очередь и попал ему в правый бок, плечо и шею, а он стоит. Я еще добавил, он стоит.

Я еще, еще… Уже патроны кончились, а он не падает…

Я оббежал окоп и бросился к сараю, а там уже Сироткин кроет всех по матери. Оказалось, что этот немец успел ранить шестерых ребят. Я подбежал там шум, крик…

Подошел к Сироткину и говорю: «Товарищ майор, там фриц, который стрелял по сараю. Он вон там в окопе».

Он позвал разведчиков, и мы побежали, заходя с разных сторон к этому окопу. Подошли, фриц стоит. Комбат прыгнул в окоп и толкнул его в левое плечо. Тот развернулся, упал и мы увидели, что вся правая сторона груди у него была разворочена… Ваня Баранов наклонился, снял с него планшет и вынул документы. Оказалось, что это старший офицер – заместитель начальника оперативного отдела дивизии. Это мне уже потом рассказали, а тогда я ничего не понимал. Из планшета достали карту, развернули и стали смотреть. К батальону был приставлен артиллерийский офицер, владевший немецким. Сироткин его подзывает и спрашивает: «Что это за карта?» Тот посмотрел и говорит: «Это карта на 10 километров. Вот отсюда пять и пять в сторону и столько же в глубину. Здесь нанесены немецкие огневые точки».

Сироткин закричал, вызвал радиста: «Срочно передай, чтобы немедленно приостановили наступление 134-го, 131-го и нашего 129-го полка». Не побоялся взять на себя такую ответственность вместе с этим артиллерийским офицером. Потом стал диктовать, что квадрат такой-то огневая точка, проверить. Квадрат такой-то, проверить. Проверить, проверить… Ну, чтоб потери меньше были. Минут сорок так, наверное, сидели, принимали ответы, что правильно, действительно обнаружена огневая точка, пулемет, орудие еще что-то там.

Вдруг шлепает броневичок, и сзади несколько джипов с охраной. Вылезает командир корпуса Симоняк и спрашивает: «Кто командир? В чем дело?» Сироткин доложил, и Симоняк спрашивает: «Доказательства есть?» Сироткин показывает на карте и говорит, что вот здесь и здесь подтверждено. Тогда Симоняк спросил: «Откуда этот офицер?» Сироткин выталкивает меня и говорит: «Вот он пристрелил!» Симоняк оборачивается к адъютанту и говорит: «Медаль!» Так я получил свою первую медаль. Правда, без удостоверения, его мне уже потом выписали. Фактически за трофей получил, а если бы не этот ствол, то пробежал бы мимо и, возможно, немец и меня подстрелил. Пока все это происходило, почти вся рота снова подалась в сарай к шнапсу. Потом прислали солдат в зеленых фуражках расстрелять все запасы, но к этому времени ребята уже хорошо заправились.

В сам Таллин мы не входили, а остановились в местечке Ирру. Отдыхали и получали пополнение, ведь за время наступления только наш взвод потерял шесть или восемь человек. Взвод расположился в частном, двухэтажном доме. У хозяйки было две или три коровы, так, что молока было хоть залейся. Нам выделили участок для патрулирования, и мы там ходили, правда, было не очень строго. Фронт ушел уже далеко, а этих «лесных братьев» еще не было. Так, что мы спокойно отдыхали и отходили от всего пережитого…