Смоленское направление

– Если данные инструменты покинут территорию Смоленского княжества, то в Иерусалиме, в Западной стене, появится записка с просьбой наказать одного аптекаря. – Савелий достал из ящика вальцы, поставил на прилавок, подождал, когда приказчик принесёт дополнительный светильник для усиления эффекта презентации и крутанул ручку механизма.

– О цене поговори утром. – Вставил свои пять копеек Евстафий, спеша выпроводить за дверь ошалевшего от услышанного Мойшу.

Когда работник фармацевтической промышленности удалился, приказчик попросил Савелия оказать небольшую услугу, покараулить ночь в лавке.

– Развеяться мне надо, отдохнуть от дел купеческих, а завтра пристроим твою броню, дом присмотрим, ну как, согласен? – Евстафий прекрасно осознавал, что услугу сотнику, оказывает он, а не наоборот. В данном случае было совпадение интересов, одним нужно помещение без свидетелей со свечками, другому и вправду хотелось выпить.

Спускать серебро в трактире экономный новгородец не стал, всё с собой. В двухстах шагах стояла лавка псковского купца Прокопа Фёдоровича, в которой торговал дружок Евстафия, такой же приказчик. Можно сказать почти земляк, Семён приезжал с санным поездом в Новгород, забирать воск. Там они и познакомились на почве любви к медовухе. Теперь новгородец шёл к псковчанину с предложением подыскать дом на продажу, заодно выпить, а если захочется поесть – то и заночевать.

Кольчуга в Смоленске торговалась по двенадцать полновесных гривен серебром, могли продать и дороже, если покупатель требовал вплести украшения. Двухэтажный домик в пределах городской стены тянул на десять, иногда пятнадцать гривен, в зависимости как сторгуются. Предприимчивый приказчик планировал перекупить дом Прокопа Фёдоровича, доставшийся тому по суду. Зная, что строение для псковского купца, как пятое колесо в телеге, разговор о цене мог быть привлекательным.

Утром следующего дня, прибежавший Евстафий, только успел приготовить лавку к торгу, как появился аптекарь. Создавалось впечатление, что в эту ночь, никто из находившихся в лавке не сомкнул глаз. И если Мойша провёл бессонную ночь, размышляя над информированностью тайного покровителя новгородцев, приказчик не выспался, потому, что пил хмельной мёд с пользой для дела. То Савелий прикрывал ладонью шею, скрывая лиловый синяк, образовавшийся после бурных любовных ласк.

Сославшись на неотложные дела, сотник покинул лавку, собираясь проведать своих людей в харчевне. По пути заглянуть к кожевенникам, прицениться к сёдлам и упряжи.

– За весь сундук, тридцать два фунта золота и мягкой рухляди собольей на шесть шуб. – Евстафий открыл торг.

К десяти утра семь дюжин шкурок ценного меха вкупе с восемнадцати фунтовым мешочком золотого песка перекочевали в сундук новгородца. Четыре раза перевешивали золото, разница между эталоном веса Смоленска немного отличалась от Новгорода. Естественно, вес последнего был больше. Пришлось воспользоваться Псковской, а затем и Киевской гирькой. В итоге было высчитано что-то среднее, которое обозвали 'золотая середина'. Евстафий был уверен, что его надули, так как киевский купец, предоставивший свой эталон, был внешнее похож на аптекаря.

Барух бен Лейб, был больше известен в Смоленске как златокузнец Борох Лейбов, поджидал Мойшу в его аптеке. Пятнадцать лет назад, бежавший от погромов из Англии, скитался по Европе и оказался в Смоленском княжестве. Талантливый ювелир, немного алхимик, обрёл на Руси вторую Родину, женившись на младшей сестре аптекаря. Золотые цепи, замысловатые браслеты с его клеймом покупались по всему свету, но с недавних пор, спрос упал. Цену перебивали итальянские мастера, себестоимость их изделий была ниже. Соблюдая осторожность, Борох не пошёл смотреть инструменты, было достаточно покрутить в руках подзорную трубу, что бы оценить качество оборудования, на котором она была изготовлена.

Помощники Евстафия притащили сундук с покупками в аптеку. Покрутившись с минуту, может, перепадёт от щедрот покупателя на кувшинчик пива, с пустыми руками отправились обратно.

– Радость пришла в наш дом, Барух. Жадный новгородец расстался с сокровищем, цену которого он не знал. – Аптекарь обнял ювелира и показал на сундук.

Борох доставал инструменты из ящика, рассматривал, откладывал в сторону, даже провёл надфилем по ногтю. Полным восхищения голосом произнёс: – Праздник Шавиот у нас сегодня, урожай, который будет собран с помощью этих вещей, сделает нашу семью богачами. – Ювелир оторвался от покупок, подошёл к шурину и расцеловал его.

– Есть одно условие, Барух бен Лейб, воин, сопровождавший сундук, запретил увозить инструменты из княжества. Он знаком с нашими святынями, и знает, что мы делаем у Западной стены Храма Иерусалимского. – Мойша говорил с очень серьёзным видом, стараясь подчеркнуть важность произнесённых слов.