Смерть во спасение

Несмотря на столь печальные мысли, Ахмату стало полегче. Ещё есть в запасе несколько часов жизни. И есть Лейла, чья красота наполняла его сердце неизъяснимой нежностью. Оракул долго стоял у своей юрты, подставив лицо колючим снежинкам. Белой плотной материей занавесило всё вокруг, даже соседние юрты еле проступали из вихрящей степной метели, которая внезапно усилилась. Прорицатель стоял с закрытыми глазами и улыбался. Он сейчас войдёт в тёплое жилище, съест жёсткий кусок копчёной конины, а потом на несколько часов улетит в родную Бухару. Там, на пепелище, уже стала возрождаться жизнь. Возвратился купеческий караван, ходивший с товарами в Болгарию и Венгрию. Увидев страшный разор, учинённый монголами, сердца бухарцев содрогнулись. Они оплакали близких, расчистили завалы, восстановили колодцы и часть домов, не сильно пострадавших от огня, в том числе и дворец хорезмшаха, чьи толстые стены диким степнякам не удалось разрушить.

Увидев дымки, знакомые лица, услышав запахи родной пищи, Ахмат даже прослезился и загорелся мыслью о возвращении. О побеге не могло быть и речи. Слуги Темучина будут скакать по твоим следам до тех пор, пока не настигнут. Надежды на то, что Чингисхан сдержит своё слово и их отпустят, тоже нет.

Промёрзнув на снежном ветру, он вошёл в юрту. Лейла встрепенулась и бросилась к нему на шею.

   — Я думала, что ты уже не вернёшься, — прошептала она.

Огонёк костерка беззвучно трепыхался посредине юрты. Ахмат ощутил удар ножом в сердце, кривую улыбку Темучина, услышал его последние слова и оцепенел. Но очертания той, которая убила, оракул не видел, перед глазами горело красивое лицо Лейлы.

   — Чингисхана больше нет, — прошептал он.

У принцессы вытянулось лицо, и она заплакала. Крупные капли слёз выкатились из её глаз, Лейла зашмыгала носом. Затихнув, дочь хорезмшаха спросила:

   — И что теперь будет с нами? Нас отпустят?

Ахмат не ответил. Он пристально смотрел на порхающий язычок огня, словно старался поддержать его.

   — Темуча обещал мне, он сам сказал: я умру, и вы свободны, вам дадут денег, идите куда хотите, — прислушиваясь к завыванию ветра в степи, зашептала дочь хорезмшаха. — Я устала жить в этой юрте. Дни, ночи, целые года. Я состарилась здесь. Кожа у меня стала грубой и неухоженной, не хочу быть наложницей для этих вонючих степных собак, не хочу!

Лейла почти выкрикнула последние слова, и оракул вздрогнул.

   — Что ты молчишь? Ты же всё ведаешь! Я знаю: ты сделал всё, что он просил, Темуча был болтлив в последнее время и всё мне рассказывал. Мы исполнили все его желания. Их больше не будет, а значит, мы свободны!..

Ахмат опустил голову. Принцесса подползла к нему, схватила его руку, прижалась к ней губами. Провидец ощутил их горячее прикосновение, и озноб пробежал у него по коже.

   — Ты так молод и красив, у тебя гибкое, стройное тело, — зашептала она, — мы могли бы быть вместе.

Он попытался отдёрнуть руку, которую она целовала, но Лейла не дала.

   — Я знаю, что тогда ты потеряешь свой дар, ну и что? Ты сам говорил, что он сдавливает тебя, высасывает жизненные соки, превращает в ничтожного раба, что он разрушает тебя. Разрушь его сам, и ты станешь свободен. Мы будем странствовать по свету, пить из ручья, есть дикие ягоды и травы, мы будем любить друг друга и жить друг для друга, и неважно, когда и где смерть настигнет нас, но мы крепко сожмём друг друга в объятиях в тот миг и станем неразлучны даже после смерти. Разве это не великое счастье, которого мы с тобой ещё не познали, а оно рядом, за вонючей кожей этой ненавистной юрты. Мир такой же бескрайний, как пустыня, мы увидим его и найдём своё счастье!