Смерть в хрустальном дворце

– Попал под колеса кареты. Это происходит гораздо чаще, чем вы думаете, – сказал Фицрой.

– Вот те на! – довольно грубо воскликнул Бертрам, взмахнул руками и отошел на несколько шагов.

Я повернулась к Фицрою:

– Насколько я понимаю, вы находитесь в трудном положении. У вас на самом деле здесь нет других помощников?

Фицрой слегка качнул головой.

– А человек, который присутствовал на спиритическом сеансе у мадам Арканы?

– Вы очень наблюдательны, – заметил Фицрой. – Но я никак не могу с ним связаться.

– Возможно, его тело спрятано под тележкой, на которой развозят чай, – едко заметил Бертрам.

– Это человек Эдварда, а не мой, – сообщил Фицрой, имея в виду главу еще одного агентства, работающего на нашего монарха, но занимающегося внутренними вопросами. – Он не должен передо мной отчитываться о своем местонахождении, но…

– Но при сложившихся обстоятельствах вы ожидали, что он вам сообщит, когда соберется уходить? – поняла я. – Может, у него возникла такая же мысль, как и у вас, и он отправился за помощью?

– Может быть, – согласился Фицрой. – Я не знаю, но я не могу на это рассчитывать.

– Отправьте Эфимию, – встрял Бертрам, снова возвращаясь к нам. – Мы с вами, Фицрой, справимся с этим типом, пока она не вернется с подкреплением.

– Эфимии будет слишком трудно и сложно объяснить, как подать сигнал… – Фицрой запнулся. Мне показалось, что он постарел прямо у нас на глазах. Я обратила внимание на бледную кожу, да и такого количества морщин у него на лице вроде тоже не было? Его глаза глядели мимо меня, куда-то во тьму. – Если бы у меня была альтернатива, неужели вы думаете, что я бы ею не воспользовался? – Голос звучал бесцветно и глухо, будто не его. – У нас последний шанс. А последний шанс – это лишь маленький лучик надежды, от которого зависит жизнь такого огромного количества людей.

– Конечно, мы поможем, – тихо сказала я. – Выбора у нас нет. Ставки слишком высоки. Однако я не понимаю, что мы можем сделать, кроме как держать барона в людных местах. Мы с ним все-таки знакомы, пусть и едва, но, думаю, что-то смогу придумать. Но я почувствовала, что он любит общество молодых женщин, мне придется проявлять осторожность. Если мне удастся занять его на полчаса, может, тогда и Бертрам придумает какую-то хитрость, чтобы его еще ненадолго отвлечь. Насколько я понимаю, конкуренцию нам составляет график мероприятий барона. Так что нам придется или быть очень настойчивыми, или более интересными для него, чтобы привлечь его внимание.

– Да, – кивнул Фицрой.

– Что «да»? – не понял Бертрам.

– Да – на все, что сказала ваша умная невеста. – Он снова раскрыл карманные часы. – По моим прикидкам, у вас десять минут до того, как они выйдут из обеденного зала. Вам придется поторопиться.

Я достаточно хорошо знала Бертрама, чтобы понимать: он может спорить часами. Он предпочитает детальные и хорошо продуманные планы. Я, кстати, тоже, но я более склонна обдумывать все на ходу, чем мой любимый. Предполагаю, что эта способность развилась благодаря всему тому, что мне пришлось придумать, чтобы Стэплфорды за последние три года не узнали, кто я такая на самом деле. Я кивнула Фицрою, подобрала юбки, достаточно высоко, хотя и в пределах допустимого. Мне требовалось идти гораздо более быстрым шагом, чем обычно предпочитают дамы. Я направилась по тропинке в сторону Хрустального дворца. Краем глаза я увидела, что Фицрой повернулся и двинулся в противоположную сторону почти бегом. Бертрам что-то заблеял у меня за спиной, но через несколько мгновений я поняла, что он последует за мной.

Я уже хорошо видела дворец, когда Бертрам меня догнал. Поскольку он всегда вел жизнь представителя мелкопоместного дворянства, в отличие от меня, его физическая форма значительно уступала моей. Лоб покрывала испарина.

– Ты же знал, что в конце концов нам придется согласиться? – спросила я. – А время в данном случае играет роль. Поэтому я просто все ускорила.

Бертрам всегда старается быть справедливым, поэтому он немного попыхтел, посопел и пофыркал перед тем, как неохотно согласиться со мной.

– Что мы будем делать? – спросил он.

– Я заставлю его пригласить меня на чай.

– Но он же только что пообедал.

– Я знаю, – ответила я. – Но у меня есть идея, которая может сработать. Ты не показывайся до тех пор, пока барон не встанет из-за стола. Вот тогда и выступишь и поговоришь с ним.

– О чем? – спросил Бертрам.

– Не знаю, – ответила я. – Что обычно обсуждают мужчины? Рыбалку с удочкой? Скачки? Вероятно, лучше не касаться международной обстановки, но есть же много различных видов спорта, о которых можно поговорить?

– Я понятия не имею, какими видами спорта занимаются немецкие джентльмены, – сказал Бертрам явно в смятении. – Почему Фицрой об этом не подумал? Он мог бы побольше рассказать нам о бароне.

– Может, он и рассказал бы, если бы ты меньше спорил, – заметила я.

– Ну, прости меня за то, что я пытался защитить свою любимую, – произнес Бертрам, уж точно не голосом любящего мужчины.

– Я знаю, что он женат и у него два сына.