Смерть в экстазе. Убийство в стиле винтаж

– К северу – вершины Руапеху и Нгаурухоэ, – объяснил доктор. – Мой отец мог бы рассказать вам, что огонь вулкана Нгаурухоэ был сотворен для младшего сына Матери-Земли, которая лежит там, глубоко внутри, прижимая дитя к своей груди. Это пламя извергает Рокахоре, божество горы.

Они ехали молча, пока очертания не превратились в черные пятна на фоне гаснущего неба.

– Мой дом недалеко отсюда, – негромко обронил Те Покиха.

Минуты через две под колесами прогремела решетка, закрывавшая ямы для скота, и они въехали в длинный темный туннель, где фары автомобиля выхватывали из мрака стволы гигантских папоротников.

– Я люблю запах леса, – заметил Аллейн.

– Да? А я однажды сделал очень глупую вещь. В Оксфорде – это был мой первый год в Англии, – меня охватила такая тоска по родине, что я сообщил об этом в письме. Я написал, что скучаю по запаху смолистых дров в камине, и попросил прислать мне ветки, срубленные в новозеландском лесу. В результате отец отправил мне целое бревно. Думаю, вы понимаете, это было недешево, но я с удовольствием сжег его в своей комнате, после чего весь Оксфорд пропитался ароматным дымом Те-Ика-а-Мауи, весело стлавшимся над знаменитыми Дремлющими Шпилями! – Он рассмеялся. – Забавно, правда?

– А медицинскую степень вы получили дома?

– Да, в больнице Святого Фомы. К тому времени я был уже чистым пакеха – ну, почти. Вот и приехали.

Они остановились на открытой площадке перед длинным одноэтажным домом. В центре выступал портик с двускатной крышей. Аллейн разглядел на нем резьбу маори.

– Разница в архитектурных стилях на моей совести, – произнес доктор. – Я знаю, что сочетание старинного портика с современным бунгало может показаться довольно безвкусным. Но резьба, по крайней мере, подлинная.

– Мне нравится.

– Ее лучше смотреть при дневном свете. Заходите.

Они неторопливо поужинали в просторной комнате, где им прислуживала толстая пожилая маорийка, которая заходилась от смеха каждый раз, когда Аллейн произносил что-то похожее на шутку. После еды они перешли в уютную гостиную с большим камином, где полыхали ароматные дрова, напомнившие Аллейну об оксфордской истории. Комната была обставлена как старомодная курительная в тяжеловесном английском стиле. Стену украшали эстамп с изображением Крайст-Черч, несколько студенческих снимков и великолепная туземная накидка из перьев.

После рюмки превосходного бренди они закурили трубки, и Аллейн спросил Те Покиха, является ли он врачом широкого профиля.

– Да. В первое время по возращении я подумывал о гинекологии, но потом понял, что в этой области медицины мое происхождение будет работать против меня. А потом, немного осмотревшись, я увидел, какой опустошительный урон нанесло вторжение цивилизации моему народу. Тиф, сифилис, туберкулез – ничего этого не знали в первобытные времена, когда практиковались целебные ритуалы и укреплявшие здоровье танцы. Поэтому я решил спуститься с небес на землю и стать врачом для своих.

– Наверное, вы не сожалеете об этом выборе?

– Нет. Хотя бывает тяжело смотреть на то, как быстро вырождается наша раса. У меня много работы, как в городе, так и в деревне. Кроме того, я начинаю лучше понимать жизнь соплеменников.

Те Покиха рассказал ему несколько историй о своих пациентах – искренно и без всякой позы. В приятной беседе время летело незаметно.

Наконец Аллейн сунул руку в карман и достал фигурку тики. Он поставил ее на подлокотник докторского кресла.

– Вы не против, если мы поговорим о тики?

Те Покиха с удивлением уставился на божка:

– Неужели мисс Дэйкрес не приняла ваш подарок? Она вернула его?

– Нет. Но, надеюсь, она его все-таки примет. Если, конечно, ей захочется. В данный момент он является уликой.

– Уликой? Что вы имеете в виду?

– Его обнаружили в галерее над сценой, на том самом месте, где стоял убийца.

В глазах Те Покиха мелькнуло что-то, похожее на страх.

– Это… поразительно. Вам известно, как он туда попал?

– Да. Мне это известно.

– Понимаю.

В голосе доктора послышалось облегчение и еще что-то не совсем понятное – может быть, разочарование? Неожиданно он подался вперед.

– Но я не могу в это поверить – столь прекрасное создание! Нет, это какая-то ошибка. Не думаю, что она на такое способна.

– Мисс Дэйкрес? Почему вы заподозрили именно ее?

– Потому что я видел… Нет, я ее не заподозрил.

– Потому что вы видели, как она спрятала тики в платье?

– Да. Все очень странно, – пробормотал Те Покиха, не спуская глаз с нефритовой фигурки. – Можно задать один вопрос, мистер Аллейн? Вы подозреваете мисс Дэйкрес в убийстве?

– Нет. Я считаю, что она невиновна.

– Тогда как там оказался тики?

– Позже я вам все расскажу, – пообещал Аллейн. – Но это действительно странно, не правда ли? Можно подумать, что тики сам приложил к этому руку. Вам так не кажется?

– Вы задаете наводящие вопросы, – улыбнулся Те Покиха. Очевидно, он уже полностью пришел в себя. – Не забывайте, что я доктор и материалист.

– Однако вы еще и рангатира, – возразил Аллейн. – Что бы сказал об этом ваш дед?

Те Покиха протянул вперед свою смуглую руку, словно собираясь взять тики. Но в последний момент ее отдернул.