Смерть в большом городе: Почему мы так боимся умереть и как с этим жить

Зеленые в широком смысле похороны, помимо экологического, имеют еще и символическое значение. При современных классических похоронах упор в большой степени делается на сохранение тела. Бальзамирование не дает ему измениться, помещение в крепкий лакированный гроб защищает от воздействия земли. Распространенные в США склепы и вовсе исключают контакт тела с землей (burial vault – практика, при которой гроб помещается в бетонный или металлический контейнер. Это делается для того, чтобы защитить гроб от разрушения под весом земли и проходящей по ней тяжелой техники{239}).

Благодаря этому, считает Кейтлин Даути, не происходит естественного процесса разложения и возвращения тела в землю{240}. Во время экопохорон умерший становится частью планеты, а зачастую и помогает вырасти новой жизни.

Давайте поговорим о смерти

Развитие медицины привело к тому, что умирание стало растянутым во времени процессом. Все больше людей вынуждены осознать свою смертность, столкнуться с ней лицом к лицу. В то же время патерналистский подход, при котором главные решения принимал врач, начал сменяться автономным, когда за пациентом признается право самому определять, каким будет курс лечения, какие процедуры допустимы, а какие нет. Начались разговоры о праве человека не только на собственную жизнь, но и на смерть.

Уже невозможно было закрываться от смерти, и во второй половине XX – начале XXI в. стремительно возрастает интерес к ранее запретной теме. Люди начинают выступать за нормализацию смерти, за открытый разговор о ней как о важной части жизни. Они объединяются в смерть-позитивные движения, записывают блоги об умирании, открывают музеи и выставки, посвященные смерти.

Помимо основного – права человека говорить о смерти – смерть-позитивные движения выступают за право человека умереть так, как он хочет, на своих условиях, с максимально возможным комфортом и достоинством. Для этого они предлагают людям заранее задуматься о смерти, понять, как хотелось бы провести свои последние дни, разработать план похорон. Современные люди забыли многие традиционные ритуалы, и им предлагается придумать другие, имеющие смысл для них самих. Появляются новые способы провести похороны, включая разные варианты погребения, их можно сделать индивидуальными и даже с заботой о природе.

Подобный подход к смерти пока еще рассчитан в большей степени на будущее и не распространен повсеместно, но для тех, кто по-настоящему захочет устроить себе смерть на своих условиях, есть множество уже существующих вариантов.

Глава 2 Психология смерти

Елена Фоер

Вступление

Был холодный вечер конца ноября, я вела одну из первых своих сессий как психолог. Ко мне пришла клиентка с депрессией и рассказала о том, с какими мучительными симптомами сталкивается. Пока она говорила, где-то в затылке у меня звенела мысль: «Тебе придется спросить ее, думает ли она о суициде».

Это одно из первых правил, которые преподали нам в университете на курсе клинической психологии: у людей с депрессивной симптоматикой нужно спрашивать вначале о том, наносят ли они себе травмы, потом – думают ли о самоубийстве. Это обязательно, даже если кажется, что можно обойтись.

Я люблю следовать правилам, но здесь вдруг столкнулась с глухой стеной внутри себя. Как можно спросить человека, которого видишь впервые, о чем-то подобном? Я уже знала к тому моменту, что вопрос сам по себе не станет триггером к мыслям о суициде, что он не навредит. Но просто произнести эти слова, спросить человека, не планировал ли он покончить с собой, было очень тяжело.

Будучи также сексологом, я спокойно спрашиваю людей о том, как обстоят дела с эрекцией, как часто они мастурбируют и разглядывали ли в зеркало свои половые органы. Я спрашиваю об этом так легко, что даже самые стеснительные клиенты, чувствуя эту легкость, находят в себе смелость ответить. Тем тяжелым ноябрьским вечером я осознала, что вопрос о смерти кажется чем-то более личным, более интимным, чем все касающееся сексологии, о чем я могу спросить.

Когда клиентка закончила свой монолог, я все же нашла в себе силы проскрипеть вопрос, не задумывалась ли она о смерти. Оказалось, что нет. Я выдохнула.

За время, прошедшее с того случая, мне еще много раз приходилось задавать клиентам вопрос о суицидальных мыслях – с каждым разом делать это становилось проще. Сейчас, когда я много работаю с клиентами, предрасположенными к суициду, я задаю его почти не задумываясь. А клиенты, у которых не было подобных мыслей, почти всегда запинаются перед ответом – им непросто слышать подобный вопрос.