Смерть стоит того, чтобы жить

Джонатан посмотрел мне в глаза и как будто принял решение. Он снова накрыл мой рот, в то время как пальцы проникли в трусики и прошлись по нежным складочкам. И только поцелуй сдержал мой дикий крик. Меня прошило молнией и тряхнуло. Я требовательно насадилась на его пальцы и снова застонала, понимая, что еще немного, и просто кончу. Джонатан тоже это понял. Он искусно ласкал меня, теребя спрятанную жемчужину, все наращивая темп, пока я не почувствовала, как теряю сознание от накрывающей меня волны наслаждения. Я стонала и рычала, продляя это удовольствие, а потом обмякла. И тут же требовательно обхватила его плечи, желая почувствовать его внутри себя, наполнить образовавшуюся пустоту.

А мужчина уже отстранился. Лицо Джонатана все еще было искажено от страсти, а бугор в районе паха говорил о неудовлетворенности, но он аккуратно поправил мое платье чуть подрагивающими руками и вздохнул.

 - Кьяра… Я хочу тебя так, как не хотел никого и никогда… Но пойми, нам еще работать вместе, а я не сплю со своими коллегами и учениками, и…Это не то место, не то время…

Он говорил и будто сам не верил в то, что остановился.

Идиот.

Я прикусила губу, чтобы не сказать это вслух.

Отлично. Впервые я действительно захотела мужчину и забыться с ним -  черт, да я реально терялась в его руках и губах - а этот человек оказался с такими тараканами в голове, что через них не пробьется никакая страсть. Ну и что мне теперь делать?

Заставлять? Уговаривать? Пытаться объяснить, что у меня нет времени на его принципы? Благодарить за то, что удовлетворил меня хотя бы так?

Я сжала зубы.

Медленно досчитала до десяти, постепенно выравнивая дыхание, успокаивая сердце, замораживая бабочек, бившихся в моем животе и гася внутренний огонь, разгоравшийся от наших объятий.

И уже спокойно оправила платье и пошла в сторону света, бросив напоследок.

- Хорошо. Увидимся в понедельник, Джонатан.

Глава 8

Кьяра.

Мне нужно было охладиться и успокоиться.

Я шла по ночному городу, уныло рассматривая редкие целующиеся парочки и веселые компании. Опасные личности тоже попадались, но страшно мне не было. Во-первых, основы самообороны, несколько боевых искусств и навыки быстрого бега в меня заложили еще в детстве, в рамках общефизической подготовки.

Я усмехнулась, вспомнив этот «общефизический», в серьезных кавычках, ад.

Во-вторых, с такими как я, ничего серьезного не происходило. Никогда. Ни случайных смертей или сломанных рук-ног, ни катастроф; даже попытки самоубийства, насколько я была в курсе,  срывались. Никто так и не узнал причины, хоть и пытались всеми силами. Но это оказалось бесполезно.

Потому чрезмерная опека, опыты и эксперименты начальных эпох, в итоге, сменились настороженным вниманием. Нам предоставили свободу. Действовать в любом приемлемом месте и форме. Свободу экспериментировать, пробовать, учиться, ошибаться. В конечном итоге, это оказалось более эффективным, чем запертые стерильные боксы и жесткие графики.

Со вздохом я провела рукой по кованой ограде.

Мысли вернулись к Джонатану.

Скривилась, все еще чувствуя отголоски удовольствия, и покачала головой. Ну что за мужик?! Единственный, от кого так сладко скручивало все внутри; и он оказался с какими-то там принципами. Может кому-то и понравилось бы подобное приличное поведение, но мне было не до надуманных норм. Тем более, что приличиями здесь и не пахло.

Только настороженностью, страхом попробовать большее и долбанной неуверенностью, что ему это действительно нужно.

Я скривилась. А ведь не слишком приятно, когда кто-то не достаточно уверен в тебе. И в своем отношении.

Конечно, в других обстоятельствах,  наша связь могла бы развиваться постепенно - мы бы научились больше доверять, узнали друг друга получше. Но в том то и дело, что этого времени не было.

Я задумалась. А что, если время появится? Малореально, конечно, но вдруг?

Вернусь?

Я усмехнулась и осмотрелась по сторонам. Это место не хуже других.  И здесь, похоже, появился человек, от которого у меня подкашиваются ноги, и сшибает дыхание. Я ведь и подумать не могла, что буду испытывать такую бурю эмоций, накрывающих волной с головой, дающих возможность забыться и оказаться в собственной реальности.

Может, это и есть влюбленность?

Мне стало грустно. Даже если я влюбилась, это ничего пока не меняет. Единственное, чего от меня ожидают, это чтобы я танцевала.

И я вряд ли могла бы разочаровать окружающих.

Джонатан.

«Увидимся в понедельник, Джонатан».

Голос Кьяры обещал ему настоящую муку за то, от чего он отказался.

Эти слова, сказанные чуть насмешливым тоном, преследовали остаток выходных. Они мерещились, когда он ложился спать; растворялись в крепкой чашке кофе; едва уловимым запахом пронеслись мимо, когда он выбирался на пробежку. На третью, мать его, пробежку за сутки!

Потому что стало намного хуже, чем раньше. Теперь он знал, каковы на вкус её губы. Знал, как она пахнет, когда возбуждается до предела. Знал, какими остриями встают соски и как наливается грудь, когда он её трогает.