Смерть стоит того, чтобы жить

Она будто объезжала жеребца.

И это было  крышесносно. Волнующе. Возбуждающе. У него встало еще в тот момент, когда он увидел её на сцене, готовую раздеваться. А сейчас  его и вовсе трясло от животной похоти, от жажды - до темноты в глазах, до стона. Ему хотелось залезть на сцену, схватить негодницу и утащить в темноту, а там отшлепать за то, что она осмелилась показаться в таком виде перед другими мужчинами. Он хотел оставить отпечатки своих ладоней на сочных ягодицах, а потом показать, кто тот единственный, что может владеть ею.

Смотреть на нее.

Адская смесь желания и ревности взорвала его мозг. Джонатан вцепился в подлокотники и тяжело задышал, будто  пробежал марафон. Он, не отрываясь, смотрел на девушку, которая не только погрузилась в собственную реальность, но сумела утянуть туда перевозбужденных самцов.

Он думал, что знает, как эта заноза танцует, как может двигаться. Но нет, он ничего не знал.

Воображение, подстегнутое алкоголем и обстановкой, дорисовывало картинку.

Вот она скачет на лошади, сжимая бедра. Падает в чьи-то объятия. Откидывается назад, позволяет себя ласкать, задирает ногу так, что становится видно сокровенное место, едва прикрытое блестящей полоской. Долго и со вкусом проводит по внутренней стороне бедра, отчего из его горла вырвался рык. Потом позволяет очередному фантому закружить себя,  сорвать шлем, чтобы каштановая блестящая волна окутала её до талии. Она играет волосами, ласкает ими себя и воздух; и даже тот раскаляется.

Девушка встала на мостик, выгнулась, беззащитно раскинув ноги.  Будто впитала почти осязаемые волны желания и тестостерона, разливающиеся вокруг. На мгновение захотелось осмотреться, запомнить все эти лица, что пялятся на Кьяру - его Кьяру - чтобы потом жестоко отомстить, но он не мог оторваться от сцены. Внимал каждой клеточкой то, что видел: её движения, изящные руки, с такой силой повелевающие шестом, что становилось страшно; волосы, ураганом взметнувшиеся за спиной;  аккуратную, высокую грудь, жаждущую ласки. А хуже всего было то, что мужчина уже знал, как пахло её разгоряченное тело; понимал, что сейчас по её  чуть блестящей коже стекает в ложбинку между грудей капля пота;  мысленно слышал, как прерывисто она дышит. Твою мать, еще несколько часов назад Кьяра дышала так  рядом с ним!

Он смотрел и не мог насмотреться. Или сделать что-либо еще.

Какой-то слизняк, забывший правила, полез своей гребаной пятерней в сторону девушки -  его тут же вывели; Джонатан понимал, что это случиться и с ним, пусть он хотел всего лишь спрятать это сокровище от алчущих взглядов.

Хотя о чем это он?

Конечно, он хотел не только этого. Ему надо было самому спрятаться в девушке. Раствориться полностью. Зарыться лицом в роскошную гриву. Расплющить призывно торчащие соски, заметные сквозь ткань.

Ритм изменился.

Теперь к нему добавились протяжные, длинные ноты. Кьяра начала двигаться медленнее, она будто готовила себя к чему-то. Призывно крутила бедрами, прогибалась в пояснице. Ласкала себя, черт возьми. Она закусила губу и закрыла глаза. Её руки прошлись по груди и потянулись к завязкам.

Джонатан окаменел.

Блять, только не снимай! Но девушка не вняла его мысленному призыву.

С легкостью отбросила лифчик и показалась во всей красе.

На её сосках были какие-то блестящие нашлепки, от которых кругами расходились все те же узоры из хны, но это было ложное прикрытие - вся эта дребедень только подчеркивала совершенную форму.

Джонатан стиснул зубы и застонал от сильной боли в паху. Казалось, если прикоснется к себе хоть раз, даже случайно, то просто взорвется.

По-хорошему, стоило уйти, но оставить здесь Кьяру одну?

Нет, он не мог.

- Горячая малышка, - неожиданно сказал рядом с ним Кристиан. - Давно её не было.

- Что ты имеешь в виду? -  мужчина продолжал смотреть на сцену, но информация оказалась настолько важной, что он готов был её услышать.

- Какое-то время назад она танцевала здесь довольно часто, а потом исчезла.

Джонатан удивленно моргнул. Какого хрена? Значит, этот выход не случайность, не проигранный кому-то спор, как он, было, подумал. Кьяра и стриптиз-клуб? Да ей ведь еще двадцати не было!

Он нахмурился.

Вдруг девочка попала в неприятности, а он сидит тут и спокойно смотрит? Вдруг она находится под воздействием и…

В этот момент музыка снова сменилась на тягучий и, в то же время, энергичный ритм, так и навевающий мысли о сексе и он понял, что никто её не заставлял.

Кьяра изгибалась в немыслимых позах, раскручивалась на шесте и будто отдавалась невидимке. Не вульгарно, не грязно, а настолько чувственно и ярко, что её невозможно было даже обвинить в каких-то пороках. И она точно получала от этого удовольствие.

Кого она представляла в своих мыслях? Самое пакостное, что Джонатан мечтал о том, чтобы она думала о нем. Чтобы только его она оседлала в своей голове; только по его груди проводила руками, брала в рот его член и кончала только с ним.