Смерть содержанки

— Потому что женщины убивают своих родных сестер только в том случае, если ненавидят или боятся их. Стелла, безусловно, любила сестру и хотела… скажем, спасти ее. Ладно, ставлю три против одного. Кстати, если она и убила, нам это ничего не дает. Как это доказать? Даже если мы раздобудем улики, Кремер и окружной прокурор не поверят нам, не говоря уже о присяжных. Так что выкиньте ее из головы. А вот на мистера Флеминга я не ставлю. Конечно, у него, как и любого другого, мог быть свой мотив, но, судя по тем сведениям, которыми я располагаю сейчас, он мог прикончить Изабель только ради того, чтобы его жена перестала из-за нее беспокоиться, что, по-моему, немного притянуто за уши. Одно непонятно: почему он меня впустил?

— Чтобы жена не нарвалась на тебя на лестничной площадке, — предположил Вулф.

— Возможно, хотя он мог меня выгнать или пригрозить полицейским. Я думаю, дело в том, что он и впрямь любит решать задачки либо подумал, что так будет лучше для жены. Вывод следующий: если Флеминги тут ни при чем, то они даже не представляют, кто бы мог это сделать. Стелла сказала, что не может даже попытаться кого-то назвать, и я ей верю. Врунья из нее прескверная. Когда я нарочно ляпнул, что, возможно, Орри и платил за квартиру, она помотала головой. Потом отнекивалась, но я уверен, что она знает имя покровителя. Впрочем, что нам до этого — мы тоже знаем.

— Если Орри сказал правду.

— Сказал. Ему деваться было некуда. Кстати, самое лакомое блюдо я приберег напоследок. Я имею в виду вторую жизнь Изабель. Театральный круг.

— Да, — буркнул Вулф.

— Что «да»?

— Тут придется повозиться. Впрочем, этого следовало ожидать, как только ты узнал о ее отношениях с сестрой. Женщина, которая питается на чьи-то деньги, нигде не работает, конечно, предпочитает совершать трапезу не в одиночестве. Ты смеешься?

— Да. Большинство мужчин тратили бы деньги не только на еду. Впрочем, это не важно. Итак, у нас теперь имеется круг… как и ожидалось. Десятки или даже сотни людей. Господь всемогущий! Предлагаю наконец прощупать Эйвери Баллу.

— Я как раз о нем думаю. Сначала я хотел… Впрочем, ладно. Обсудим это завтра после твоей встречи с Орри. — И Вулф потянулся к стенограмме.

Глава 6

Место вашей встречи с подследственным в Манхэттене частично зависит от причины ареста. Свидание может состояться в полицейском участке, или в городской тюрьме, или в офисе окружного прокурора, или в обезьяннике. Не знаю, многие ли полицейские называют его обезьянником, но сержант Пэрли Стеббинс другого слова не употребляет. Это голая вонючая комната длиной ярдов двенадцать, разделенная пополам стальной решеткой, вделанной в потолок. Посередине комнаты по обе стороны решетки от стены до стены тянется деревянный стол, вдоль которого на одинаковом расстоянии друг от друга стоят деревянные же стулья. Причем стулья, предназначенные для посетителей, ничем не отличаются от стульев, на которых сидят посещаемые. Демократия как-никак.

Во вторник утром, в десять минут одиннадцатого, сидя на одном из стульев со стороны посетителей в ожидании Орри, я пребывал в самом радужном настроении. Когда Паркер позвонил и сказал, что свидание назначено в городской тюрьме, я был уверен, что мы будем разговаривать в отдельной комнате. Вместо этого меня препроводили в обезьянник, где уже переговаривались четыре пары, пялясь друг на друга через решетку. Ближайшая от меня соседка, пожилая полная дама с заплаканными глазами, была всего в каких-то семи футах. Я рад был бы думать, что такое отношение вызвано только желанием насолить Ниро Вулфу и Арчи Гудвину, но, увы, все обстояло куда серьезнее. В полиции определенно считали, что Орри — убийца, и предпочитали не рисковать.

Наконец в стене по ту сторону стола и решетки распахнулась дверь, и вошел Орри в наручниках, сопровождаемый надзирателем. Надзиратель подвел Орри к столу, усадил на стул напротив меня, буркнул: «Пятнадцать минут», и отошел к стене, где уже стоял еще один надзиратель. Мы с Орри посмотрели друг на друга сквозь решетку. Глаза Орри чуть припухли. Когда-то он признался мне, что расчесывает волосы утром минут по десять. Сегодня же он явно не причесывался.

— Комната может прослушиваться, — шепнул я.

— Вряд ли, — сказал Орри; скованные наручниками руки он положил перед собой на стол. — Слишком рискованно. Представляешь, какая шумиха может подняться?

— Хорошо, но давай говорить потише. Паркер сказал тебе, что мистер Вулф, Сол, Фред и я решили, что ты не убивал ее, и взялись за это дело?

— Да, у Вулфа не было другого выбора. Я, конечно, не его Арчи Гудвин, но и меня он не смог бы бросить на произвол судьбы.

— Я предпочитаю быть своим собственным Арчи Гудвином, но сейчас мы в это вдаваться не будем. У меня есть к тебе пара вопросов, но Паркер сказал, что ты хотел меня видеть. Итак?

— Я хочу попросить тебя об одолжении, Арчи. О большом одолжении. Я хочу, чтобы ты встретился с Джилл Харди и сказал ей…