Смерть приятелям, или Запоздалая расплата

— Почему? — удивился Кунцевич. — Если вы о дворниках, то мы можем в любую минуту внести в план изменения. Сейчас нам важно, в каком направлении убийца намерен покинуть квартиру, в которой будет находиться.

— Хитрая бестия, — прокомментировал Мечислава Николаевича Лунащук. — Как он умудрился подобрать квартиры так, чтобы они устраивали его и находились в нужных для него местах?

— Михаил Александрович, вы забываете, что большинство жителей на лето уезжают за город, оказываясь от найма квартир. Вот этим обстоятельством воспользовался наш предполагаемый убийца Павел Веремеев.

— Не смею возражать, — задумчиво произнёс Лунащук, — но уверен, что оцепить здания…

— Вы имеете в виду — проникнуть в здания?

— Совершенно верно. Незаметно, как говорится, просочиться в здания нам надо после полуночи…

— Не согласен, после трёх часов пополуночи, — перебил Кунцевич и начал объяснять: — он может вернуться довольно поздно…

— Давайте о времени поговорим позднее, — теперь пришла очередь начальника сыскной полиции перебить чиновника для поручений, — после тех же бесед с дворником. На данную минуту мы с вами, господа хорошие, не знаем, проживает ли наш преступник в обнаруженных нами квартирах. Может быть, они сняты для отвода глаз? — и, заметив недоумённые взгляды Кунцевича и Лунащука: мол, а зачем мы столько времени потратили с карандашами над чертежами? — пояснил: — То, что мы с вами рассмотрели возможные пути отхода преступника, нам понадобится позже. Сейчас дворники нам расскажут обо всём, что им известно о жильце.

— Понятно, — пробурчал себе под нос чиновник для поручений.

— Вы что-то хотите сказать, Михаил Александрович?

— Нет, — покачал головой Лунащук, — но меня занимает другой вопрос. Как побеседовать с дворником? Ведь просто так к нему мы не можем заявиться. Не дай бог, заметит наш преступник. Под видом околоточного тоже нельзя, его может знать в лицо убийца, да и нас тоже. Не хотелось бы Веремеева обеспокоить раньше времени.

— Не хотелось бы, — повторил за чиновником для поручений Филиппов. — Меня беспокоит ещё одно обстоятельство. Если убийство Чубыкина — это предостережение нам, — его лицо исказилось гримасой боли, — то можно ожидать от этого злодея всего, что угодно.

— Владимир Гаврилович, — улыбнулся Кунцевич, — неужели вы думаете, он посмеет поднять руку на сыскную полицию?

— Мечислав Николаевич, он уже поднял. Я напомню вам опять о том же Чубыкине…

— Возможно…

— …который стал жертвой разыскиваемого нами господина. Нет, Мечислав Николаевич, я призываю вас к одному — осторожности. На совести нашего убийцы шесть невинно загубленных душ только в столице, — Филиппов прибавил к общему счёту и поручика, убитого в другой губернии, — помимо известных нам, имеются псковские, и не удивлюсь, если он собственную мать отправил в могилу чужими руками. Кстати, не приходила телеграмма из управления исправника о причинах смерти Надежды Павловны?

— Нет, — усмехнулся Михаил Александрович, — кажется мне, что к морковкину заговенью поспеет.

4

— Владимир Гаврилович, разрешите? — заглянул через час после того, как Лунащук и Кунцевич покинули кабинет, Леонид Константинович, за спиной которого стоял средних лет мужчина с окладистой бородой, по бокам тёмной, а посредине с проседью. — Я не один, — он указал на спутника.

— Проходите.

Петровский закрыл дверь и представил.

— Иван Петров Иванов, дворник дома по Фонарному переулку, шестнадцать. Пятьдесят два года, православный, уроженец Псковской губернии, при должности дворника состоит двадцать семь лет и всё при одном и том же доме.

Мужчина снял шапку и, не теряя с достоинства, держал её в правой руке. Наклонил голову, но ничего не сказал.

— Как… — начал было Филиппов, но укоризненный взгляд чиновника для поручений словно бы охладил его.

— Владимир Гаврилович, Иван иной раз имеет возможность отлучаться с поручениями хозяина дома, и вместо него остаётся жена Марфа Васильевна. Я нашёл мальчонку, через которого отдают распоряжения. Его и послал за Иваном.

Последний наклонил голову.

— Точно так.

— Вы садитесь, — начальник сыскной полиции указал на стулья, на которых ранее сидели чиновники для поручений. Потом глазами указал на дворника: мол, насколько он надёжен?

Петровский понял невысказанный вопрос и кивнул головой, подразумевая: вполне.

— Иван захватил с собою книгу, в которую вносятся все жильцы, — потом обратился к мужчине: — так?

— Точно так.

— Сколько лет ты при доме? — спросил Филиппов.

— Двадцать восьмой годок в Рождество будет.

— Стало быть, всех хозяев пережил? — усмехнулся Владимир Гаврилович.

— Всех не всех, но при мне три хозяина сменилось.

— А ты так и оставался при должности? — Филиппов спрятал улыбку в густых усах.

— Верой и правдой служу хозяевам, вот и остаюсь при доме.

— Взыскания от околоточного имеешь?

— Никак нет, — и дворник добавил назидательно: — Когда по совести трудишься, так и наказаний не бывает.