Смерть обывателям, или Топорная работа

– Здравствуйте, господа! – поприветствовал он присутствующих и сделал небольшую паузу. – Я собрал вас по неотложному делу. Нам надо решить, что делать дальше. – Владимир Гаврилович подвёл итоги поездок, задержаний, допросов. Получалось, что вроде бы одни преступники арестованы, сидят под замком, а другие, хоть и известны, но до них обычным путём не добраться. – Каковы будут предложения?

– Я… – Власков прочистил кашлем горло, – у меня есть одно предложение. Нам известны убийцы, но, согласитесь, против них ничего нет. Никаких улик, ни свидетелей, а сами они признаваться не будут. Вот и надо взять их с поличным.

– Как это? – Михаил Александрович подался вперёд. – Квартиру им для совершения преступления найти и хозяев податливых?

Власков блеснул глазами в сторону Лунащука и начал торопливо объяснять:

– Нам известны преступники, селение, где они проживают, даже место, где останавливаются. Известно многое…

– Николай Семёныч, давай без лишних слов. Какое твоё предложение?

– Отослать телеграмму чухонцу и поляку, что для них есть дело. Они наверняка посетят наводчика, и там их можно будет задержать. Их опознают Коробицын и наш свидетель Сермяжкин, который видел, как они покидали дом Анциферова ночью. А ночи у нас, слава богу, светлые.

– Какой должен быть текст телеграммы? – спросил Кунцевич.

– Такой же, как и последней. Сейчас не помню точно, но что-то вроде «Жду такого-то числа, новости при встрече. Михаил Шило».

– А если есть какое-то слово, которое должно быть подобием пароля? – вмешался Лунащук.

Филиппов поморщился, словно от зубной боли.

– Да бросьте, какой пароль у бандитов? Обычные убийцы, прибывающие в город для совершения грязного дела и тут же ретирующиеся обратно в своё убежище.

– Видимо, так. Но, Владимир Гаврилович, они приедут и сразу же направятся к наводчику или на следующий день? И где они встречаются? В трактире Андреева или в ином месте? В котором часу? Здесь возникает больше вопросов, чем ответов.

– Мечислав Николаевич, вы правы. Допустим, они договорились устраивать рандеву в трактире Андреева, но с кем? И будет ли наводчик в это время там или нет? Ведь не он отослал телеграмму. Может быть, он уехал из столицы? Опять тупик. – Филиппов хотел подняться со стула, но только поёрзал на нём, усаживаясь поудобнее.

– Давайте идти от обратного. – Лунащук теребил пальцами нижнюю губу. – Место их встречи – трактир, хотя, возможно, они встретились там однажды и случайно попались на глаза Коробицыну.

– И что?

– Либо надо рисковать… – Лунащук не стал продолжать, с раздражением глядя на Николая Семёновича.

– Михаил Александрович, договаривайте уж до конца, – со всей миролюбивостью в голосе произнес Филиппов. – А вы, господа, зря воспринимаете всё в штыки. В былые времена мы собирались в круг и высказывали самые замысловатые предположения, даже, простите, из сфер мистических и наполовину фантастических. И что вы думаете? Да, принимали верное решение, ведь недаром говорится – одна голова хорошо, а две… А у нас не две, а целых четыре. – Владимир Гаврилович давно решил для себя, как будет поступать, но хотел послушать чиновников для поручений и понять, правильно он спланировал действия или нет.

– Вы сами сказали, что они обычные бандиты, вот поэтому и надо исходить из того, как они мыслят. А мыслят они не категориями Канта и Диогена Лаэртского. Я уверен, что они явятся в трактир…

– Но ведь он находится рядом с местом убийства Анциферовых, – опять возразил Лунащук. – И вы забыли об убийстве самих Андреевых.

Воцарилась тишина, словно последнее убийство не брали в расчёт.

– Нет, – потеребил ус Филиппов, – дело в том, что чухонец и поляк покинули столицу до той ночи, когда были убиты Андреевы, а значит, совершить последние убийства не могли.

– Они точно уехали или сделали вид, что покинули город?

– В Вайнаккуле, где они сейчас проживают, я уточнил. Они были дома в ночь убийства.

– Значит, они не могут знать об Андреевых?

– Совершенно верно, – кивнул Власков.

– Господа, я заострял ваше внимание на результатах вскрытия, и получается, что они убиты разными способами, разным орудием, как и Катерина Степанова, которая, я не исключаю такой возможности, стала невольной свидетельницей, что-то увидела и поплатилась за это жизнью.

– Я уже ничего не понимаю, – признался Лунащук.

– Зато мне становится кое-что понятным, и некоторые вещи занимают свои места.

– Мечислав Николаевич, поясните.