Смерть обывателям, или Топорная работа

– Лицо, лицо… – управляющий потёр пальцами подбородок, – лицо вытянутое, бородка такая у него маленькая и клинышком, усики и того меньше, нос прямой, а вот глаза такие серые и не то чтобы злые, а какие-то хитрые. Вот он с тобой говорит, а складывается впечатление, что хочет тебя обмануть. Хотя волосы у поляка темные, но виски седые. А вот у чухонца рожа круглая, как лунный лик. Борода короткая, но такая, лопатой, и лицо ещё больше круглым кажется. Всегда в головном уборе: зимой в треухе рысьем ходит, а когда теплее становится, так в картузе с чёрным таким, как его, беса…

– Целлулоидным?

– Вот-вот, с этим самым, козырьком.

Глава 31

Назад в деревню Ключинскую возвращались через несколько часов. Солнце давно украсило горизонт розовыми лепестками. Облачка, хотя и пробегали по небу, но не зависали и не задерживались, словно стремились быстрее покинуть и не закрывать бесконечную синь.

Около десяти часов к волостной управе подъехал экипаж, в котором сидели двое – становой пристав Бакшиев и незнакомый господин в дорогом костюме, с тросточкой в руке.

Остановились, спустились на пыльную землю. Размяли ноги. – сразу же стало понятно, что проделали неблизкий путь.

Через некоторое время появился волостной старшина, поздоровался со становым и был представлен незнакомцу. Постояли несколько минут и направились в избу, где располагалось управление.

Пока они стояли у входа, по деревне уже пролетела новость, что из уезда прибыл какой-то чиновник Казённой палаты для уточнения некоторых вопросов, но каких именно, никто сказать не мог. Начали строить догадки, но, опять же, на песке.

Сыскные агенты устали от сидения в закрытой комнате, что была по соседству с приёмной волостного старшины. Вначале ждали приезда Кунцевича. Без него что-либо предпринимать не было приказа. Кто-то проверял пистолет, кто-то просто сидел безо всяких мыслей на неудобном стуле, постоянно меняя позу, чтобы тело не затекло.

Мечислав Николаевич кивком головы поздоровался. Агенты поднялись с мест.

– Сидите, – махнул рукой чиновник для поручений. – Немного осталось на вашу долю мучений, скоро завершится наша комедия.

– Значит, больше добавить нечего?

– Я, господин Власков, всё вам по чести рассказал, – Иван Тимофеевич положил правую руку на грудь, – как на духу.

– Ладно, поверю. – Николай Семёнович собрался выходить из комнаты управляющего, но остановился на пороге и вернулся. – Посмотрите-ка, мил человек, в какие дни эти два господина приезжали в столицу?

Николай Семёнович решил вначале записать числа в записную книжку, а потом проверить одну догадку.

Управляющий искал медленно, продвигаясь с конца амбарной книги к началу, называл число и месяц: сперва – когда отбыли, а уж затем – когда прибыли в столицу.

Для того чтобы не привлечь излишнего внимания, позвали одного крестьянина, потом другого. Чиновник, приехавший со становым приставом, был немногословен. Задал несколько вопросов по прилегающей земле, по лесу, что находился за деревней, коснулся темы озера.

Мечислав Николаевич кивнул Бакшиеву:

– Пора, посылайте за братьями. Хватит тянуть. Либо пан, либо пропал.

Иосиф Сергеевич вышел из управы, отослал мальчишку-посыльного за Коробицыными и наказал без них не возвращаться.

Тем временем Кунцевич распределил роли для ареста преступников, расставил агентов.

Перед предстоящим событием все пришли в возбуждённое состояние.

Вначале братья шли по единственной улице деревни вместе, плечом к плечу, но потом один из них кивнул, и второй на пару саженей отстал.

– Тот, что первым идёт, это Василий.

Мечислав Николаевич стоял чуть в глубине комнаты, и поэтому с улицы невозможно было понять, следит ли кто за идущими или нет. Кунцевич видел коренастого мужчину лет сорока – сорока пяти с довольно большой бородой. Лица разглядеть не мог, но старался вглядеться. По мере приближения вырисовывалось, что нос имеет горбинку. Видимо, в деревенской драке сломали в юности.

Шёл Василий полным шагом, не семенил. Чувствовалась в теле сила и уверенность в этой потаённой силе.

Мечислав Николаевич понимал, что пятерых (он не отделял себя от агентов, волостного старшину и станового пристава в расчёт не брал) может и не хватить для задержания. Стоило рассчитывать только на внезапность.

Василий прошёл в комнату и, окинув тяжёлым взглядом присутствующих – волостного, Кунцевича и пристава, – задержался глазами на Мечиславе Николаевиче и спросил:

– Тимофеич, звал?

– Да вот… – старшина не успел договорить, как Василий прыгнул к окну и попытался вышибить плечом раму. Это удалось ему не с первого раза. Вначале на пол полетели осколки разбитого стекла.

– Ванька, фараоны, – крикнул он в дыру.

Кунцевич тоже рванулся к окну, но Василий уже вывалился на улицу, прижимая правой рукой левую, и, прихрамывая, побежал, как заяц. Петербургский гость за ним.

Иван остановился, словно бы наткнулся на стену, выхватил из-за пояса револьвер и выпустил две пули в здание волостного управления.

– По ногам, – кричал сотрудникам Кунцевич, – по ногам!