Смерть на взлетной полосе

Нагнувшись, мужчина подобрал с пола джинсы и рубашку. Неспешно оделся. Огромные очки, аккуратно пристроенные на стуле, он надевать не стал, просто сунул их за брючный ремень. Бесшумно, крадучись выскользнул из спальни и прямиком направился в гостиную. Опытный глаз еще вчера, когда они пили вино за круглым стеклянным столиком, заприметил больших размеров шкатулку на каминной полке. Сейчас он к ней первым делом и направился. Снял с полки, поставил на пуфик и откинул резную крышку. Интуиция не подвела его. В шкатулке Юля хранила все свои драгоценности. Штук десять золотых колец с различными драгоценными камнями, четыре комплекта сережек, две цепочки и увесистый змеевидный браслет с вкраплениями бриллиантов. В той же шкатулке сиротливо притулилась и небольшая пачка стодолларовых купюр. Мужчина быстро и сноровисто рассовал находки по карманам. Закрыл шкатулку, но поставить ее на прежнее место не успел. В гостиной вспыхнул яркий верхний свет. Мужчина резко обернулся. Юля стояла в проеме спальни и смотрела на него, подслеповато щурясь со сна. Одежды на ней по‑прежнему не было.

— Артур?

Шкатулка все еще находилась у него в руках.

— Что ты делаешь?

Он медленно поставил шкатулку на каминную полочку. Мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Подобных проколов в его работе еще не случалось. Хотя он, конечно, знал, что рано или поздно такое может произойти, и теоретически был готов к этому… Но одно дело — теория, и совсем другое — практика.

— Артур!..

— Мне не спалось… Старая привычка готовиться ночами к лекциям… — Он потянулся к заткнутым за пояс очкам, но передумал. В этом уже не было смысла. Юлия успела заметить, что очки ему ни к чему. — Ворочался с боку на бок… А ты так сладко спала, что мне не захотелось мешать тебе. Это было бы слишком эгоистично.

Она не поверила, мужчина видел это по ее глазам. Юлия перестала щуриться. В ее лице не было ни страха, ни гнева, ни укора. Только удивление. Детское и наивное удивление… Точно такое же, какое он так часто видел раньше в глазах своей покойной жены. Мужчина только в эту секунду вдруг осознал, насколько похожи друг на друга эти две женщины. Юля и та, которую он любил когда‑то…

— Ты рылся в моих вещах, Артур? Зачем?

Так вот почему он испытывал то странное чувство вчера! Тот же взгляд, тот же овал лица, те же губы… И та же детская непосредственность.

— Я не рылся… Нет. Что ты! — Он натянуто улыбнулся. — Зачем мне это? Я только посмотрел. Мне стало любопытно…

Юля двинулась к каминной полке. Мужчина невольно отступил на шаг влево. Выход был только один. Другого он не видел…

Она взяла шкатулку и открыла ее. И вновь не испытала ничего, кроме искреннего удивления.

— Ты забрал мои драгоценности. — Это был не вопрос. Это была констатация факта. — Все… Ты ограбил меня, Артур…

Выход был только один!

Он быстро шагнул к ней, коротко замахнулся и ударил кулаком в лицо. Юля вскрикнула. Из разбитой губы брызнула кровь. Она закрыла лицо руками и машинально втянула голову в плечи. Мужчина ждал этого момента. Подхватив с каминной полки тяжелый подсвечник, он обрушил его на темечко жертвы. Юля без звука осела на пол. Глаза ее закатились. Кровь из разбитой губы тонкой струйкой стекла по подбородку.

Мужчина поставил подсвечник на прежнее место и присел на корточки рядом с телом. Осторожно коснулся двумя пальцами шеи Юлии. Тонкий, едва различимый нитевидный пульс свидетельствовал о том, что женщина жива. Грабитель удовлетворенно кивнул. Вешать на себя «мокрое дело» совсем не входило в его планы. А так… Он был уверен, что с ней все будет в порядке. Очухается через какое‑то время…

Он распрямился и еще с минуту сосредоточенно смотрел на нее сверху вниз. Ему было жаль, что пришлось поступить так именно с НЕЙ. Пожалуй, Юлия была единственной из всех его многочисленных жертв, кто не заслужил подобного обращения. Образ женщины, распластанной на полу у его ног, смешался с образом покойной жены. Минуло уже почти три года, но он до сих пор помнил, как нашел ее в такой же позе на кухне их съемной квартиры в Брянске. Только в отличие от Юли Марина была мертва. Круг почти замкнулся. Почти…

Мужчина склонился над жертвой еще раз и, сам себе не отдавая отчет в собственных действиях, машинально убрал со лба Юли выбившуюся прядь волос. Провел рукой по щеке… Однако приступ человечности длился не более тридцати секунд, после чего лицо его вновь сделалось холодным и непроницаемым. Усилием воли он отогнал все воспоминания. Развеял призраки прошлого…

Оставив женщину на полу в гостиной, он, как и планировал ранее, методично обшарил всю квартиру. Однако, кроме хранившихся в шкатулке драгоценностей и денег, ничего ценного у Юли больше не оказалось. Не считая, конечно, скромной наличности в ее сумочке. Но он, не брезгуя, выгреб и ее.