Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

Тайнуэлл криво улыбнулся. Сальдуру было не до смеха.

– Это не игра. Мы это делаем не для собственного удовольствия.

– Вы занимаетесь своим престолонаследием, а мне предоставьте заниматься моим.

Этот плохо скрытый намек на неудачу в Меленгаре Сальдур воспринял как незаслуженную пощечину. Он помог Тайнуэллу избавиться от альбурнского короля-монархиста – что всегда было самой сложной частью, – и коллеге-епископу следовало быть более благодарным.

– Лично я выбрал бы Армана Колдера.

– Колдера? Вы серьезно? Из всех семейств Альбурна у него самые слабые корни. Не может похвастать ни воспитанием, ни связями. Я также слышал, что он не потрудился привезти с собой семью, несмотря на мои особые инструкции. Мне безразлично, что у его сыновей лихорадка. Это не повод игнорировать мой эдикт и оставлять дома жену и дочь, не говоря уже о сыновьях.

Тайнуэлл покачал головой, а Сальдур продолжил:

– Арман – не слишком известный граф, но у него также не столь раздутое эго, и это качество может весьма пригодиться нам, когда…

Сальдур замолчал; Тайнуэлл его не слушал. Он отстраненно смотрел на фреску с Венлином.

– Вы собираетесь съесть хотя бы что-нибудь? – поинтересовался Сальдур, обведя рукой пиршество. – Я ощущаю себя обжорой.

– Что? А, нет, я не голоден.

– Правда? Если бы у меня в Медфорде была такая еда, я бы уже весил фунтов четыреста. – Хозяин по-прежнему не обращал на него внимания. – Что-то не так?

– М-м-м? – Тайнуэлл поднял голову, словно проснувшись. – Нет, ничего…

– Вы же не рассматриваете кандидатуру Леопольда Харгрейва? Конечно, он весьма сговорчив, но этот человек – ужасный администратор. Если он станет королем, нас ждет финансовая катастрофа.

Тайнуэлл наконец сосредоточился на беседе и кивнул.

– Лео старомоден. Его семья – потомки имперского совета. В Рошели живут три самых известных семейства, переживших падение: Харгрейвы, Колдеры и Киллианы. Флорет Киллиан даже утверждает, что является прямым потомком брата Персефоны. Эти семейства, вместе с лордом Дарием Серетом, создали провинцию, впоследствии ставшую королевством. Лео верит в древние обычаи, добродетели, когда-то ценившиеся у тешлорских рыцарей старой империи. Нам это ни к чему.

– Совершенно верно. Что ж, кого бы вы ни выбрали, не забывайте, что ему действительно придется править королевством.

Тайнуэлл посмотрел на Сальдура и улыбнулся.

– Да, да, разумеется. Именно так. Это… очень важное решение. Мне нужно тщательно оценить выбор.

– Да, однако медлить тоже нельзя. Когда пир, через три дня?

Тайнуэлл продолжал кивать.

– Вы совершенно правы. Просто…

– Что?

Епископ Рошельский закусил нижнюю губу и произнес:

– Я хочу, чтобы мое решение одобрил патриарх.

Сальдур вскинул руки.

– Он наделил вас властью, а потому вряд ли будет жаловаться на результат.

Тайнуэлл улыбнулся:

– Да, верно. Может, я все-таки что-нибудь съем. – Он взял кусочек хлеба и положил на него мясо, а потом спросил, снова глядя на картину: – Вам это не кажется странным?

– Что именно?

– Венлин стоит.

Сальдур повернулся и посмотрел на фреску.

– Взгляните на него. Патриарх в присутствии самого Новрона – и он не опустился на колени, не простерся ниц. Нет, он стоит, распрямив плечи. Словно чувствует себя равным нашему Господу. Откуда такая уверенность?

– Полагаю, это как-то связано с управлением остатками империи.

– Думаю, вы правы.

Глава одиннадцатая Новый Гур Эм

Колокола Гром-галимуса отзвонили полдень, когда Ройс провел Адриана мимо гавани, где высился зимний лес из десятков голых матч. Утро они посвятили прогулке по городу. Ройс двигался целеустремленно, и это не позволяло Адриану расспросить его. Вор не любил вопросов, и Адриан надеялся, что рано или поздно все прояснится. Проходили часы, аккуратно отмечаемые колоколами собора, а они сначала пробрались по заполненным людьми мостам на западный берег города, после чего вернулись обратно. Снова оказались на площади, где к тому времени собралась привычная толпа, и Ройс с Адрианом направились на юг, вдоль реки, выбрав на первый взгляд непримечательный маршрут, зигзагом ведший по улицам к гавани.

– Куда мы идем? – наконец спросил Адриан, когда они миновали пару огромных слоновьих бивней, служивших воротами в район с узкими улочками.

– М-м-м? – пробормотал Ройс, оглянувшись, словно не расслышал слов Адриана. Это было верным признаком: что-то намечалось.

Кварталы за слоновьими бивнями были пронизаны натянутыми между зданиями бельевыми веревками, образовывавшими сложную перекрещивающуюся паутину. На тех, где не было белья, висели яркие флаги и цветочные гирлянды. Здесь толпились люди, обходившие лотки, которые торговцы целенаправленно расставляли поперек дороги, зазывая покупателей на разных языках. Невидимые барабаны отбивали навязчивый ритм.

– Ты куда-то идешь или просто блуждаешь? – крикнул Адриан, уворачиваясь от темнокожей женщины, которая несла клетку с мечущимися, пищащими цыплятами. – Ищешь кучера в толпе?

– Вовсе нет, – возразил Ройс. – Я знаю, где кучер, но нет смысла идти за ним до вечера.