Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

– Если это заведение настоящее, то рис и чай, – ответил Адриан. – Но если хочешь приключений, можешь попробовать хохуру. Это калианский ликер. А если окончательно спятил, то закажи кружку гурлин-бога, гоблинского спиртного, которое шипит и на вкус напоминает горелые сучки.

– Пока я воздержусь от интоксикантов.

– Тогда избегай того, в чем содержится гренеста, а они кладут эту траву во все блюда. Однажды я съел дивное тушеное мясо, а через десять минут отключился.

Поморщившись, Ройс посмотрел на него.

– Ты заставляешь меня скучать по «Мясному дому».

– Но здесь есть стулья, и вид отсюда лучше.

Немногие из виденных ими городских районов могли соперничать с Новым Гур Эмом по части активности и интереса, а потому Адриан изменил свое мнение по поводу названия. Вероятно, поначалу оно звучало презрительно – настоящий Гур Эм ценили так же, как черную лихорадку, которую там частенько подхватывали. Но джунгли были дикими, яркими, ароматными – и в них кипела жизнь. В этом смысле калианский район Рошели полностью соответствовал своему старшему тезке. Адриан помнил, какое впечатление производил на него Калис: огромные базары и рынки в старых городах на берегу океана, полные жизни деревни в густых лесах. Но здесь весь этот опыт был втиснут в крошечный городской район с каменными зданиями и мощеными переулками. В определенном смысле это действительно были джунгли.

Босой человек в длинной простой тунике молча поставил на стол миску с рисом и овощами, тарелку с лавашем и черный чай. Еда была настолько горячей, что от нее поднимался пар. Адриан узнал блюдо: жареный кеназ. Ройс подозрительно принюхался, дождался, пока напарник попробует, и лишь затем присоединился к нему.

– Почему ты не спросил у меня про Мандалин?

– Ты про эти россказни насчет королевы, тигра и боев на арене?

– Да.

– Мне не интересно.

– Неужели? – Адриан с удивленным видом поставил чашку. – Человек рассказывает тебе фантастическую историю про кровавые битвы и знаменитую королеву Калиса, а тебе совсем не интересно?

– Если наше прошлое отличается от настоящего, значит, тому есть причина.

– И ты не спросишь меня, а я не должен спрашивать тебя?

– Что-то вроде этого. Кроме того, уверен, что в состязании былыми ужасами я тебя одолею.

Адриан уставился на Ройса поверх исходившей паром чашки.

– Уверен?

– А ты нет? – усмехнулся Ройс. – Целый город видит меня в кошмарах.

Кивнув, Адриан ткнул большим пальцем в сторону прилавка калианца.

– Ты не слушал. Вся страна знает о моем кровожадном прошлом.

– Наверное. Однако ты им нравишься. Никто не делает статуэток со мной.

– В Калисе также изготавливают изображения смерти и чумы. Они странные люди.

– Судя по его словам, он вовсе не считает тебя карой.

– Потому что знаком лишь с мифом. Ты когда-нибудь задумывался, как наемник может быть столь… – Адриан хлебнул чаю.

– Наивным? – предположил Ройс.

Адриан сглотнул.

– Я собирался сказать, оптимистичным.

– Неужели? Наверное, можно выразиться и так. Да, я ломал над этим голову. Большинство наемников чуть более…

– Пресыщены и циничны? – предположил Адриан.

– Реалистичны и практичны.

– Неужели? Но ты не учел, что, может, я на обратном пути.

– Что?

– Тебе снятся кошмары о людях, которых ты убил?

– Нет.

– Вот видишь.

– Вижу что?

Адриан взял со стола глиняный чайник и наполнял чашку, пока вода не потекла через край.

– Все чашки разные, но каждая способна вместить лишь определенный объем. В конце концов, ты либо перестаешь лить, либо разводишь ужасную грязь. Если сильно напачкать, то придется убирать за собой. Придется меняться. – Адриан посмотрел на лужу чая, сочившегося сквозь щели в колченогом столе. – Я развел ужасную грязь – и пролил вовсе не чай.

Оба смотрели на лужу, когда неожиданно раздались крики.

Глава двенадцатая Единороги и горошек

Дальше по улице, там, где аллея отделяла импровизированный загон для скота от старого каменного здания, начала собираться толпа.

Загон для скота представлял собой веревку, натянутую между вбитыми в землю кольями, чтобы удержать овец. Перед ним, рядом с наспех сколоченным помостом, висела написанная от руки вывеска: «Закатный аукцион». Трехэтажное каменное здание по ту сторону аллеи, с белыми мраморными блоками и колоннами, могло когда-то вмещать нечто важное – счетную контору или суд. Теперь в верхних окнах сушилось белье, а балконы были заставлены прялками, кувшинами, корзинами и горшками. Несколько семей ютились в обветшавшем мраморном запустении. Большинство кинулось на балконы и уставилось вниз; некоторые показывали на аллею.

Адриан проглотил остатки кеназа и поднялся. Рост позволял ему смотреть поверх голов, но это ничего не прояснило.

– Что происходит? – осведомился Ройс, не потрудившись встать.

– Не знаю. Что-то в аллее.

– Судя по звукам, ничего хорошего.

Крики стихли, но сменились хором стенаний.

– Куда ты идешь? – спросил Ройс, когда Адриан стал проталкиваться вперед.

– Посмотреть, что случилось.

– Что бы это ни было, там полно людей. А крики и плач никогда не предвещают удачи. Я бы туда не совался.

– Конечно, ты бы не совался.