Смерть Иисуса

– Он знал, что, когда б ни пожелал, он сможет удрать, потому что еще не изобрели замо́к, способный удержать его. И тогда колдун щелкнул кнутом, и два здоровенных коня потащили карету, где в клетке сидел благородный рыцарь. Коней звали Перл и Тень. Перл был белый, Тень – черный, оба равны друг другу по силе, но Перл был конем тихим, рассеянным, он вечно думал о чем-то, а Тень – лютым и неукротимым, то есть он вечно хотел бежать своей дорогой, и потому колдуну иногда приходилось стегать его, чтоб слушался. Эй, Инес! Эй, Симон! Вы слушаете мою историю?

Молодая медсестра подскакивает и, втянув голову в плечи, виновато семенит прочь.

Дети, облаченные в больничные небесно-голубые пижамы, не обращают на Инес и Симона внимания, нетерпеливо ждут, когда Давид продолжит рассказ. Самая маленькая среди них – девочка с хвостиками, не старше лет четырех-пяти, старший – крепкий мальчик, у него уже намечаются усы.

– Они ехали и ехали, пока наконец не приехали к границе новой неведомой страны. «Тут я брошу тебя, Дон Кихот, – сказал колдун. – Дальше лежат владения Черного Принца, туда даже я страшусь проникать. Предоставлю белому коню Перлу и черному коню Тени влечь тебя в твои дальнейшие приключения». С этими словами колдун напоследок хлестнул кнутом, кони понеслись и потащили Дон Кихота в его клетке в неведомую землю.

Давид умолкает, смотрит в пространство.

– И? – подает голос маленькая девочка с хвостиками.

– Завтра я увижу дальнейшее и расскажу, что произошло с Дон Кихотом.

– Но с ним же ничего не случилось, да? – спрашивает маленькая девочка.

– Ничего плохого с Дон Кихотом не случается, потому что он хозяин собственной судьбы, – говорит Давид.

– Это хорошо, – отзывается маленькая девочка.

Глава 11

Он выводит Боливара в парк на привычную прогулку, и тут к нему подбегает ребенок – мальчонка из квартир наверху, к которому он, Симон, благоволит давно: ребенок с ума сходит по футболу, но еще слишком мал и в играх не участвует. Зовут его Артемио, но мальчишки прозвали его Эль Перрито – «щеночек».

– Сеньор, сеньор! – окликает он Симона. – Это правда, что Давид скоро умрет?

– Нет, конечно же. Ни разу не слышал подобной чепухи. Давид в больнице, потому что у него болят коленки. Как только у него с коленками станет лучше, он вернется к нам играть в футбол. Сам увидишь.

– То есть он не умрет?

– Разумеется, нет. Никто не умирает от больных коленок. Кто тебе сказал, что он скоро умрет?

– Другие ребята. Когда он вернется?

– Я тебе сказал: когда поправится.

– Можно повидать его в больнице?

– Больница очень далеко. Нужно сесть в автобус, чтобы туда добраться. Даю тебе слово: Давид скоро вернется. На следующей неделе – или через одну.

Он пытается выбросить юного Артемио из головы, но разговор этот не дает ему покоя. С чего дети взяли, что Давид смертельно болен?

Приехав в детское отделение наутро, он замирает перед дверью. Человек в белом облачении больничного санитара сидит на кровати Давида, едва ли не головой к голове с мальчиком, они вместе смотрят на что-то, лежащее на покрывале между ними. И лишь когда человек поднимает голову, он, Симон, потрясенно осознает, кто это. Это Дмитрий, человек, убивший учительницу Давида – он удавил ее, и его посадили под стражу на всю оставшуюся жизнь, но вот он вернулся, словно злой дух, преследовать ребенка – и они теперь вдвоем играют в кости!

Он, Симон, решительно шагает вперед.

– Руки прочь от этого ребенка! – кричит он.

Мирно улыбаясь и убирая кубик в карман, Дмитрий отступает. Другие дети в палате ошарашены, одна малышка принимается плакать, вбегает медсестра.

– Что здесь делает этот человек? – требует ответа он, Симон. – Вы разве не понимаете, кто это?

– Успокойтесь, – говорит медсестра. – Этот человек – санитар. Он прибирает в палатах.

– «Санитар»! Он осужденный убийца! Ему место в психиатрическом отделении! Как его допускают сюда, без охраны, к детям?

Молодая медсестра встревоженно отшатывается.

– Это правда? – шепчет она, а заплакавший ребенок ревет еще громче.

Заговаривает сам Дмитрий.

– Все до последнего слова, что говорит этот господин, – правда, сударыня, каждое слово. Но, прежде чем делать поспешные выводы, задумайтесь. Почему вы считаете, что суд в его мудрости обрек меня на заключение не в одной из многочисленных тюрем, а в этой больнице? Ответ очевиден. Он прямо у нас перед глазами. Чтобы меня можно было исправить. И исцелить. Потому что больницы – они для этого. И я исцелен. Я новый человек. Желаете доказательство? – Он лезет в карман и извлекает оттуда карточку. – Дмитрий. Таково мое имя.

Медсестра всматривается в карточку, передает ему, Симону. Город Эстрелла. Министерство здравоохранения, – читает он. – Сотрудник номер 15726М. Фотография Дмитрия, голова и плечи, чистосердечный взгляд в объектив.

– Уму непостижимо, – шепчет он. – С кем тут можно поговорить – из начальства?