Смерть и дева. Эхо незнакомцев

— Отбрили так отбрили! Тем не менее этот мистер Тидсон сразу пришел вам на ум, не правда ли? — проницательно заметила Лора. — Потому что в газете упомянули о наяде? И почему они назвали это местным слухом?

— Верно, дитя, слух этот не местный, и я не вижу причин, по которым надо было упоминать наяду, но я не собираюсь углубляться в это, пока не закончу расследование, поэтому, пожалуйста, не делай поспешных выводов и не подбрасывай мне ненужные идеи!

— Вы считаете, — допытывалась ничуть не смутившаяся Лора, — что мистер Тидсон сам написал то первое письмо в «Авангард»?

— Это странно, но, вероятно, дитя, хотя существует по крайней мере еще одна другая равная вероятность, особенно если учесть, что съемщик той квартиры, как нам сказали, женщина.

— Ну а зачем кому-то вообще писать его?

— Есть у меня одна догадка.

— В смысле, мистеру Тидсону нужен был предлог, чтобы поехать в Уинчестер?

— Ты слишком умна, дитя, — сказала миссис Брэдли. — Это, несомненно, одна из версий.

— Но зачем выдумывать нечто настолько невозможное, как речная нимфа? — возразила Лора. — Если бы я захотела поехать в Уинчестер — или в любое другое место, коль на то пошло, — я могла бы придумать дюжину гораздо лучших предлогов! Давайте не будем строить совсем невероятные теории! — Она посмотрела на свою работодательницу с изрядной долей укоризны. — Послушайте, мы прекрасно знаем, что речные нимфы — фантазия, и посему оставим их таковыми. Тогда почему же именно речная нимфа? Почему не придумать гигантскую форель? Гигантская форель в Итчен была бы как раз в духе Исаака Уолтона[9], но наяда!.. Я бы сказала, что этот мистер Тидсон точно с приветом, так его и воспринимайте. Разумеется, убийца — это совсем другое дело.

— Отличная речь, — одобрила миссис Брэдли. — Но мистер Тидсон, если я вообще правильно его поняла, вполне способен не только придумать, но и создать речную нимфу и подкинуть ее таким скептикам, как ты. Поэтому, если ты все же приедешь в Уинчестер, не слишком дави на него, иначе я не отвечаю за последствия.

— Можно подумать, будто вы уже не вычислили последствия, не взвесили их и не решили, как с ними справиться! — грубо засмеялась Лора, чтобы в речи не звучало налета хвалебности. — Ничего я не добуду из этих бананов, черт их возьми! Мы должны пойти подготовиться к ужину. Жратва omnia vincit[10], не так ли?

Глава 5

Возьмите свежесорванные листья руты и истолките их…

N. B. Иногда можно заменить заготовленную впрок руту полынью понтийской, которая гораздо более приятна и почти так же действенна.

Миссис Сара Харрисон из Девоншира. Карманная книга домохозяйки и т. д.

Упоминание о наяде вернуло бы миссис Брэдли в Уинчестер и без телеграммы от мисс Кармоди, которую доставили, пока они с Лорой ужинали, но с получением сообщения решение миссис Брэдли окрепло.

«Возвращайтесь немедленно боюсь худшего безумия», гласила телеграмма. К сообщению был приложен бланк оплаченного ответа. Миссис Брэдли заполнила его и вернулась в Уинчестер рано утром в пятницу, чтобы присутствовать на дознании по делу утонувшего мальчика. Мисс Кармоди настояла на том, чтобы пойти с ней, и прошептала перед самым началом дознания, что у нее не осталось надежды.

— Надежды на что? — уточнила миссис Брэдли.

Мисс Кармоди не ответила, и миссис Брэдли спросила себя, не связала ли ее приятельница смерть мальчика с мистером Тидсоном из-за упоминания о наяде и, предположив такую связь, не пришла ли к такому же скоропалительному необоснованному выводу, что и Лора.

Слушание вскоре завершилось. Мало что удалось из него почерпнуть, кроме возраста мальчика, — в газете его назвали тринадцатилетним, но ему было всего лишь двенадцать. Это несоответствие объяснила, заливаясь покаянными слезами, мать — или, точнее, его приемная мать, — признавшаяся, что семья переехала в Уинчестер перед самой войной и что мальчик был сыном каких-то их друзей, которые отослали его из Саутгемптона. Родители его полгода спустя погибли во время налета. Она призналась, что прибавила мальчику возраста, чтобы он мог пойти работать на год раньше, чем позволено законом. Главной причиной ее слез, подумала миссис Брэдли, была алчность, а не горе, ибо эта семья, хотя и скромная, была достаточно благополучной, и женщина сожалела лишь о деньгах, которые теперь не будут заработаны. В остальном казалось более чем вероятным, что она рада была избавиться от ребенка, так как денег, которые государство платило на его содержание, не хватало, как заявила она.

— Не слишком его любили в этом доме! — заметила мисс Кармоди, когда они с миссис Брэдли пешком возвращались в «Домус» на ланч.