Смерть и дева. Эхо незнакомцев

В каком-то смысле это была не более чем гипотеза, шансы подтвердить ее отсутствовали, но поскольку она укладывалась в общую схему фактов, миссис Брэдли была почти уверена в своей правоте.

Ее мысли обратились к сэру Адриану, самодовольному деспоту, чуждому морали. Она могла допустить, что он и есть источник всех бед, но ей не верилось, что он сделал орудием убийства Уитта своего обожаемого Дерека. Представить себе было невозможно, чтобы он подверг юношу такому риску. Следовательно, сэр Адриан мог знать то, о чем догадывалась она.

Так или иначе, сам убить Уитта сэр Адриан не мог. Его алиби было несокрушимым. Строить догадки насчет личности убийцы Уитта было в сущности бессмысленно, пока не появятся новые сведения о шантажистской деятельности самого Уитта; но опять-таки его смерть могла и не иметь никакого отношения к этой деятельности. Она могла наступить в результате внезапной, непреднамеренной ссоры или поступков, совершенных в момент паники. Убийства такого типа, когда жертва погибает с размозженным черепом, с гораздо большей вероятностью совершаются в состоянии внезапного эмоционального потрясения, нежели после длительной ненависти и в результате тщательного спланированного отмщения.

И она снова вернулась мыслями к Дереку Коксу. Юноша эмоционально неустойчив, и она, руководствуясь длительным опытом работы в сфере психологии, была готова подтвердить это. Все симптомы были налицо: повышенная возбудимость, патологическое стремление угождать и внушать восхищение, девичье лицо и телосложение, капризный высокий голос, беспокойные руки, боязнь деда под видом любви к нему. По сути дела, он казался типичным образцом убийцы, действующего в состоянии паники, которого могло привести в полное смятение — как и взбесить — то, что не произвело бы на обычного подростка ровным счетом никакого впечатления.

Миссис Брэдли взвесила все «за» и «против» своих теорий и гипотез и по своему обыкновению пришла к четкому решению.

То, что надо, подумала она, вопрос лишь в том, как это доказать.

— Как вам такое? — спросил Том Донах, являясь на постоялый двор «У француза» на следующее утро. — Сэр Адриан решил, что Дереку вредно оставаться в доме после убийства. По его мнению, мысли об убийстве тяготят Дерека. Но на самом деле не они, а мысли о брате. Сэр Адриан не слишком любезен с вашим Фрэнсисом, и это тревожит Дерека.

— Полагаю, вы имеете в виду, что Фрэнсиса отправят обратно в бунгало на берегу реки, и Дерека тоже. И это дает пищу для мыслей, а они нуждаются в подкреплении не меньше, чем грешные тела, в которых обретаются.

— Как вы догадались насчет Фрэнсиса и Дерека?

— Это же очевидно.

— Но в бунгало у реки жить еще тягостнее для Фрэнсиса, чем в Мид-Хаусе — для Дерека.

— Вот именно. И вы переезжаете вместе с ними.

— Да. Так решил сэр Адриан. Мы будем кататься на лодке, рыбачить, купаться и бог весть что еще.

— Любопытно будет посмотреть, удастся ли Фрэнсису преодолеть свое отвращение к реке.

— Так вы тоже возвращаетесь?

— Немного погодя. Фермер Берт указал на примечательную и, возможно, ценную побочную линию взаимоотношений здешнего владельца постоялого двора и мистера Уитта.

— А я думал, мы всецело уверены, что Корниш совершенно непричастен к этому делу. Он — единственный человек, который просто не мог убить Уитта.

— Да, юноша, я знаю.

— Ну ладно, я лучше пойду обратно. Жаль, что паб еще не открыт. Мне не повредило бы пропустить пинту пива, раз уж я здесь.

— На правах здешней постоялицы, — чопорно ответила миссис Брэдли, — и в том случае, если вы готовы рискнуть своей, надеюсь, безупречной репутацией, поднявшись в отведенный мне спальный номер, буду рада пригласить вас освежиться напитком, о котором вы упоминали.

Корниш сам принес пиво и поставил его на стол у окна.

— Славный денек, — без особого воодушевления заметил он. — Но не удивлюсь, если к вечеру зарядит дождь.

— Мистер Корниш, — произнесла миссис Брэдли, — скажите, нельзя ли попросить вас об одолжении?

— К вашим услугам, мэм.

Но по голосу было ясно, что особым желанием он не горит.

— Не могли бы вы объяснить мне, почему вы покинули «Бочонок рома»?

Хозяин постоялого двора уставился на нее.

— Почему я покинул «Бочонок рома»? — повторил он. — Потому что женился на Норе.

— Вас явно задело совершенно невинное замечание, сделанное присутствующим здесь мистером Донахом. Вот я и задумалась, нет ли какой-либо связи между двумя обстоятельствами.

Мясистое лицо хозяина потемнело. Том поставил кружку.

— Нет никакой связи, само собой, — угрюмо заявил Корниш. — Какая тут может быть связь?

— Раньше часто шантажировали тех, кто торговал ворованным спиртным, мистер Корниш.

Корниш тяжело задышал и вскинул стиснутый кулак. А потом вдруг опомнился, опустил руку и разразился натужным смехом.

— Не сомневаюсь. Но ко мне это не имеет никакого отношения. — Он вышел, а через секунду его недавние собеседники услышали, как он грозно кричит на жену.