Смерть и дева. Эхо незнакомцев

Слегка дрожавший мистер Тидсон заявил, что, как ему показалось, он успел увидеть наяду. Вдоль реки он дошел до самой больницы Сент-Кросс и, рассмотрев в сгущавшихся сумерках, что рыбаки ловят на приманку, хотя не мог разглядеть, на какую именно, он попытался ловить на мушку, но ему совсем не везло.

Возвращаясь, он шел через дощатый мостик, тот самый, на котором, как выяснилось, стояла этим утром мисс Кармоди, и заметил какое-то мерцание. Ручей изгибался, и мистер Тидсон, перегнувшись через перила мостика, чтобы заглянуть за поворот, потерял равновесие и свалился в стремительный поток. Увешанный гирляндами водорослей и с ранками на ладонях от гальки на дне реки, он с трудом выбрался на берег, где, по счастью, оставил удочку и снасти. Он решил, что легко отделался, если не считать неудобство из-за необходимости выжимать одежду и выливать воду из обуви. Не без удовольствия мистер Тидсон описывал, как возвращался, весь пропитанный водой.

— Мне повезло, — заключил он, — что моего падения никто не видел, иначе я почувствовал бы себя крайне глупо. Но я мог и утонуть. Я жив, поэтому нет нужды волноваться. К сожалению, если я видел именно наяду, то, боюсь, я ее вспугнул.

— И очень хорошо! — Конни вошла в вестибюль во время его рассказа и слушала с нарастающим раздражением. — Бога ради! Вы со своей наядой, дядя Эдрис! Надеюсь, вы пожелали ей спокойной ночи! Если нет, вам стоит пойти и сделать это!

— Сегодня вечером я никуда уже больше не пойду. Но отправлюсь туда первым делом завтра утром, — сказал мистер Тидсон. — Сегодня вечером я вряд ли разгляжу ее, но завтра смогу поискать на берегу ее следы.

— Единственные, кто оставляет на берегу следы, — это коровы и кролики, — отрезала Конни, грубо перебив его. — Вам лучше остаться в постели. Что вы думаете, тетя Присси? Тем не менее сама я встаю рано. Хотите, я вас разбужу?

Мистер Тидсон-таки встал и ушел рано — незадолго до пяти часов, — и вернулся к восьмичасовому завтраку.

— А, овсянка! — воскликнул он в отличном настроении. С виду он нисколько не пострадал от своего купания накануне вечером. — И кофе! Великолепно! Что ж, наяды своей я не увидел и Конни не видел, которая очень любезно постучала в мою дверь, но все равно…

— Могу предложить бекон с жареным картофелем, сэр, — сказала официантка, которая все еще питала к нему интерес и желание защитить — отношение, к которому он привык. — Или омлет на тосте.

— Из яичного порошка? — потребовал ответа мистер Тидсон.

— Да, сэр, боюсь, что так.

— Жуткая гадость, — сказала только что вошедшая Конни.

— Великолепно! — воскликнул мистер Тидсон. — Мне нравятся штучки ученых! Непременно омлет на тосте, моя дорогая. Присси, — добавил он, когда официантка отошла, — я почти уверен, что это была наяда. Ты должна пойти со мной, когда тебе будет удобно. Я покажу, где видел ее!

Он плотно позавтракал и после предложил Крит сходить с ним в собор.

— Это еще зачем? — поинтересовалась его жена, которая ограничивала свои визиты в церковь воскресеньями, да и то не всегда.

— Там исполняют Стэнфорда в фа мажоре, дорогая.

— Ну, если ты действительно хочешь, мы можем пойти. Собор наверно следует увидеть.

— Спасибо, дорогая. Я действительно хочу пойти. Нельзя пропустить Стэнфорда в фа мажоре. Занятная тональность. — Он что-то замурлыкал себе под нос.

Поразительно, думала мисс Кармоди, выбирая подходящую шляпку и перчатки, как часто этот кроткий маленький человечек умеет настоять на своем, даже с Крит, эгоистичной и неуступчивой. Возможно, Крит относится к нему по-матерински, подумала она, в каких-то делах он ведет себя совсем как ребенок. Наверно и лгать он может с легкостью ребенка, решила она, прокручивая в уме рассказ мистера Тидсона о его вечернем приключении и повторения, что он на самом деле видел наяду.

Как только завтрак закончился, мистер Тидсон вприпрыжку поднялся наверх и вернулся, неся в руке, уже затянутой в перчатку, сандалию. Он сказал, что ее оставила на берегу наяда. Конни отказалась к ней прикасаться, заметив, что он еще более глупый старик, если действительно полагает, будто этот перемазанный грязью и стоптанный предмет, которым он хвалится, был на чьей-то ноге, кроме обычного мальчишки. Девушка добавила, что даже если и предположить существование такого языческого создания, как наяда, то она уж точно не стала бы носить кожаные сандалии. К ужасу мисс Кармоди, Конни говорила одновременно со злобой и страхом и продолжала обидно бранить своего дядю, когда уже никакой необходимости в этом не осталось.

Мистер Тидсон, который не любил, когда его называли глупым стариком, перестал слушать, выпятил нижнюю губу, отказался с ними разговаривать и по дороге на Хай-стрит швырнул сандалию в кучу хлама, уже лежавшего в тележке мусорщика. Затем он вытер руку в перчатке носовым платком и отправился слушать Стэнфорда в фа мажоре.

Глава 4

Все это время мы ведем оборонительную войну, а это не что иное, как сомнительное состояние.

Джон Донн. Посвящение XIX