СМЕРШ. Без легенд и мифов

В столицу Германии они приехали поздним вечером. Поезд бесшумно остановился у сверкающей идеальной чистотой платформы. Дуайт подхватил чемодан и, сгибаясь под его тяжестью, первым вышел из вагона и завертел головой по сторонам. Виктор, с трудом выбравшись из толчеи, встал рядом и терпеливо дожидался сопровождающего от «Цеппелина».

Встретил их худощавый, напоминающий юношу оберштурмфюрер. На вид ему было не больше двадцати. Над верхней губой пробивалась редкая щетка усов, на щеках играл нежный девичий румянец. При ближайшем рассмотрении курьер для особых поручений из специальной команды СД Алоиз Гальфе оказался не настолько юн. Под его остекленевшим взглядом Виктор почувствовал себя неуютно. В нем сквозило холодное презрение к прибывшим провинциалам.

Дуайт молча проглотил обиду и, вцепившись в свой неподъемный чемодан, потащился за Гальфе. На привокзальной площади их поджидала машина. Вышколенный водитель запихнул вещи в багажник и, не проронив ни слова, тронулся в путь. Виктор приник к стеклу и с жадным любопытством разглядывал Берлин — город, который в далеком шестнадцатом году укрыл его дядю — петербургского большевика от ищеек царской охранки.

За прошедшие десятилетия с городом и его жителями произошло, казалось, немыслимое. Кучка нацистов, свившая свое гнездо в прокуренных подвалах баварских пивных, за короткий срок сумела вывернуть наизнанку Берлин, а вместе с ним и всю Германию степенных и рассудительных гансов и гертруд. Рожденные их безумием губительные бациллы национализма, подобно отвратительным тифозным вшам, расплодились в душах миллионов немцев. В мрачных каменных джунглях, что назывались Берлином, множилось чудовищное зло. В сентябре тридцать девятого года оно лопнуло и, как гнойный нарыв, залило зловонной коричневой жижей тысячи мирных городов Европы.

Виктор, сжав кулаки, продолжал напряженно всматриваться в город и его обитателей. Он уже давно пытался найти и не находил ответа на мучительный вопрос: как могло произойти столь чудовищное превращение целой нации в кровожадное чудовище? Как? Серые стены домов и одинаковые, напоминающие театральные маски лица немцев были немы и безлики. Он замкнулся в себе и перестал обращать внимание на неугомонного Николая. Тот живо реагировал на то, что происходило по сторонам, и пытался тормошить вопросами Гальфе, но вскоре и ему надоело глазеть по сторонам.

Начались пригороды Берлина. За увитыми плющом металлическими оградами линялыми лубочными картинками мелькали виллы и частные пансионаты. Виктор гадал, куда их везет Гальфе, но тот хранил гробовое молчание. За несколько километров до Ораниенбурга водитель свернул на лесную дорогу. Она серой змейкой петляла среди густого соснового бора и закончилась перед высокими металлическими воротами.

В глаза, как в Пскове, не бросались караульные вышки с часовыми, а слух не оглушал лай сторожевых псов. Лишь внимательный глаз мог заметить поблескивающую на солнце серебристую нить проводов высокого напряжения, идущих поверх крепостного парапета, а в угловых башнях угадывались искусно замаскированные пулеметные гнезда. Вместо привычных рядов колючей проволоки по периметру замкнутой петлей вытянулась аллея из аккуратно подстриженных, будто новобранец, молодых лип. За ними на длинных металлических штырях, походя на паутину, висела сетка-«путанка».

На внутренней территории вместо привычного плаца перед главным корпусом раскинулся пышный розарий. Прямые, как стрелы, дорожки были тщательно посыпаны золотистым песком. Сам замок и примыкающие к нему постройки дышали патриархальной стариной и напоминали загородный пансионат для заслуженных ветеранов нацистской партии. Лишь частые глухие хлопки, доносившиеся из подземного тира, где будущие суперагенты и супердиверсанты «вострили себе глаз и набивали руку», нарушали благостную тишину и напоминали, что здесь находится лагерь особого назначения Главного управления имперской безопасности.

В холле гостиницы Виктора и Николая встретил детина с непроницаемым лицом и проводил их на второй этаж, открыл двери двух соседних номеров и оставил одних. Не успели они расположиться, как в коридоре послышался шум шагов. Вместе с Гальфе появился рыжеволосый крепыш среднего роста с фигурой борца и холодным взглядом профессионального убийцы. Это был начальник лагеря особого назначения гауптштурмфюрер СС Зигель. Окатив новобранцев цепким взглядом, он, как хорошо заученный урок, провел с ними инструктаж. После этого Виктор с Николаем остались одни и принялись обживать новое место.