Смех Циклопа

Это были сам Великий магистр Жак де Моле и двое других магистров. Их заживо сожгли на костре на острове Сите 18 мар- та 1314 г.

«Бог отомстит за нашу смерть. Папа Клемент, король Филипп, рыцарь Гийом, не пройдет и года, как на вас обрушится кара за эту несправедливость. Все вы будете прокляты вместе с вашими потомками до тринадцатого колена». Таковы были последние слова Великого магистра тамплиеров.

После смерти Жака де Моле Филипп Красивый устроил систематический грабеж имущества ордена тамплиеров.

После кончины Гийома де Ногаре король назначил доминиканца Гийома Юмбера, Великого инквизитора Франции, новым управляющим делами тамплиеров. Тот докопался до заветной тайны сундуков, где хранились их богатства. Однако одной шкатулки, числившейся в описи, он не досчитался.

Пленники, подвергнутые новым пыткам, признались, что Жак де Моле считал эту шкатулку самой ценной, называя ее «секретным оружием против злодеев». Они дали ее точное описание: деревянная, крашенная в синий цвет, с латинской надписью.

Но даже под пытками тамплиеры не смогли поведать, что лежало внутри недостающей бесценной шкатулки. Они твердили лишь, что в «ларчике» не было ни денег, ни драгоценностей, ничего материального и что Великий магистр Жак де Моле упоминал «сокровище духа», входившие в Соломоново наследие.

Один из выживших тамплиеров, Гуго де Пэро, показал, что по наущению некоего тамплиера из Бретани в храме Соломона велись настойчивые поиски, в результате которых сокровище было обнаружено в глубоком замаскированном погребе под Святая Святых.

Филипп Красивый впал в страшный гнев. «Требую, чтобы мне принесли эту синюю шкатулку!» – завопил он. «Ларчик», сокровище из которого, судя по всему, превосходило ценностью все содержимое «большого ларя», превратилось для него в наваждение. Он приказал Гийому Юмберу любой ценой добыть этот загадочный ларчик.

После длительного расследования и новых пыток Великий инквизитор прознал, что несколько тамплиеров сбежали от облав и направились в Бретань, чтобы спрятаться в тамошнем Броселиандском лесу.

Гийом Юмбер устремился по следу беглецов. Последовали новые аресты и пытки. Так были добыты новые сведения: тамплиеры якобы уплыли из порта Карнак в сторону Англии.

Шпионы инквизитора напали на след беглых тамплиеров в Шотландии.

Гийом Юмбер убедил Филиппа Красивого обратиться к королю Англии. Но Эдуард I, недоверчиво относившийся к высокомерному французскому соседу, отказал ему в помощи.

С тех пор во Франции стихли разговоры о «ларчике», знаменитой «синей шкатулке с сокровищем» – с сокровищем неведомого, нематериального свойства».

Большая история смеха. Источник: GLH.

86

Слабый голос повторяет:

– Сжальтесь… Помогите…

Лукреция спешит на зов и находит в глубине библиотеки узкую щель.

– За деревянной перегородкой есть дверь, – сообщает она. – Здесь должен быть какой-то механизм…

Исидор уже простукивает перегородку, потом хватает револьвер и стреляет в механизм. После нескольких выстрелов устройство разваливается, они толкают панель, и она со скрипом отъезжает.

На полу неподвижно лежит бородатый человек в фиолетовом плаще. Лукреция падает на колени и кладет ладонь на его сердце.

– Он еще жив.

Бородач издает стон и бормочет:

– Надо… Надо… Вы должны…

– Кто вы? – спрашивает она.

– Не надо лишних вопросов, Лукреция. Вы же видите, кто это. Тот, кого мы искали, – Тристан Маньяр.

Произнеся эти слова невыразительным тоном, научный журналист отправляется на поиски воды. Выбежав с полным стаканом из ванной, он помогает бедняге сесть.

– Пейте, только медленно.

Исидор осматривает его и находит рану в животе.

– Наверху, на маяке, – шепчет Исидору Лукреция, – ваш телефон может поймать сеть. Вызовем подмогу?

– Я… Я… По…

Глаза раненого закрываются.

– Поздно, – шепчет Исидор. – Ему уже ничем не поможешь, он потерял слишком много крови, минута-другая, и он умрет.

Глаза Тристана Маньяра внезапно открываются. Смертельная усталость бессильна против удивительного огня в его взоре. Он пытается что-то произнести:

– Вы… Вы должны… Вы…

Исидор нежно приподнимает его за плечи, обнимает, старается успокоить, как малое дитя.

Лукреция боится шелохнуться.

Раненый успокаивается, но не перестает шевелить губами и пытаться что-то им сказать:

– Вы должны… вы… вы…

– Не напрягайтесь. Все хорошо. Медленнее, тише, так вам будет легче.

Исидор подносит ухо к самым губам раненого.

– Я хорошо вас слышу. Говорите.

Раненый что-то шепчет ему на ухо.

Похоже, что, высказавшись, Тристан Маньяр испытал огромное облегчение. Он широко распахивает глаза, пытается растянуть рот в улыбке, чтобы поблагодарить человека, который его выслушал, потом с его уст слетает последний стон.

Исидор опускает ему веки.

– До скорого, в другой жизни, – произносит он вместо эпитафии.

Журналист поднимает мертвое тело и кладет на стол.

– Будет ли прилично спросить вас, что он вам сказал перед смертью?

Исидор молчит с загадочным видом.

– Между прочим, я процитировала вам предсмертные слова Себастьяна Долина, а вы со мной скрытничаете. Это несправедливо, Исидор.

Он остается нем.

– Я думала, это наше общее расследование! – напирает она.