Смех Циклопа

Велико же было их удивление, когда оказалось, что поиски приведут их практически туда же, откуда они выехали.

Теперь Меч Соломона предстояло искать… в Бретани. Таким было их сногсшибательное открытие. «Стоило так утруждаться, чтобы найти искомое у себя под носом!» – воскликнул в сердцах Дагонет, доказав тем самым, что в их троице он самый остроумный.

В конце концов, еще после года поисков, трое рыцарей смекнули, что Люсьен Самосатский спрятал Меч Соломона под менгиром в Броселиандском лесу, недалеко от того места, где король Артур добыл из скалы другой священный меч, Эскалибур.

Рыцарь Карадог, самый здоровенный, приподнял менгир и нашел под ним большой сундук. Внутри взломанного сундука оказался сундучок поменьше.

«Меч Соломона – это, должно быть, кинжал или нож», – рассудил Карадог.

На меньшем сундучке-ларце было начертано золотом на латыни: HIC NUNQUAM LEGENDUM EST[22].

Первым вскрыл ларец Дагонет. Он достал из него свиток, который не смог перевести, ибо не знал латыни. Он протянул его Карадогу, тот прочел – и упал замертво. Галахад, прочитавший свиток через его плечо, тоже сразу умер.

Выжил один рыцарь Дагонет, спасибо его неосведомленности в латыни.

Сознавая, что в его руки попало страшное оружие, он решил спрятать ларец и основать тайный рыцарский орден Хранителей Меча Соломона. Таких набралось очень немного, всё потому, что критерием для посвящения в орден было незнание латыни.

Большая история смеха. Источник: GLH.

82

К Лукреции подлетает чайка, острый кончик клюва почти касается ее закрытых век.

Птица колеблется, она клюет совсем рядом всякую мелочь, словно проверяя реакцию. Поскольку Лукреция не шевелится, чайка наглеет и запрыгивает ей на голову. Клюв, поднесенный к уху, щиплет мочку.

В этот раз реакция стремительна. Рука прогоняет птицу. Открываются глаза.

Открыв оба глаза, молодая журналистка видит одни черные камни.

Что-либо еще трудно разглядеть из-за окутавшего остров густого тумана.

Над ней со скандальными криками кружат чайки.

По ее мнению, дело происходит утром, об этом свидетельствует светло-серый оттенок тумана и серебристое свечение вверху, там, где положено находиться солнцу.

Во рту чувствуется вкус крови. Она кое-как меняет лежачее положение на стоячее.

Сделав несколько шагов, она убеждается, что их судно выбросило на торчащую из океанской пены скалу.

– Исидор! Исидор! – зовет она.

Никто не откликается. Она рассматривает разбитую посудину, вглядывается в даль. Наконец она различает маячащую на скалистом мысу фигуру.

Это Исидор, тычущий своим мобильным телефоном в разные стороны.

– Могли бы ответить, я уже решила, что с вами приключилась беда.

– Я не слышал, – отвечает он, не оборачиваясь. – Главное, что вы живы.

Лукреция Немрод наблюдает, как он поднимает и опускает айфон. Он весь в синяках и ссадинах. Похоже, при кораблекрушении он тоже потерял сознание.

– На ваш предполагаемый вопрос «Вы в порядке, Лукреция?» ответ такой: «Более-менее, не считая синяков и ушибов». Если бы вы отреагировали на это вопросом: «По крайней мере ничего серьезного, Лукреция?», то я бы ответила: «Не беспокойтесь, Исидор, до свадьбы заживет». Так, во всяком случае, должен разговаривать джентльмен с юной леди из хорошей семьи после серьезного происшествия.

– У нас есть задачи поважнее созерцания собственного тела.

– Я бы назвала это элементарной вежливостью.

– Должен ли я напоминать, что вы сирота и что я наблюдал, как вы с решимостью дикого буйвола били в кровь физиономии робким местным селянам? Вам тоже не мешало бы пересмотреть систему общения с ближними. Когда здороваешься, необязательно втыкать каблук в живот визави.

– Это была законная самооборона, ваши «селяне» явились с охотничьими ружьями.

Он пожимает плечами и снова пытается поймать связь мобильным телефоном.

– Кое-какие сигналы есть. Мы заплыли за маяк Гран Кардино, но остров Оэдик не очень далеко. Что удивительно, этого места нет ни на одной карте.

– Вдруг это «Затерянный остров»?

– Полагаю, вы намекаете на телесериал. Увы, я смотрю по телевизору одни новости. Этого острова нет даже на карте «Гугла». Но больше всего меня удивляет вот что!

Он указывает направление, и она различает в тумане что-то круглое.

– Маяк?

– Да, вот только его не должно существовать. В моем списке бретонских маяков он отсутствует. Идемте.

Они идут к маяку, постепенно проступающему из тумана. С виду он недействующий и вообще заброшенный.

На дубовой двери красуется ржавый замок.

– Думаю, мы добрались туда, куда хотели, – сообщает Исидор, осматривая дверь.

– Это было бы странно. Велика ли вероятность, что буря выбросила нас прямиком на тот остров, который…

Исидор Каценберг молча наклоняется и подбирает с земли розовую табличку с глазом, в который вставлено сердце.

Он меня бесит, бесит, бесит.

Лукреция Немрод без всякой пользы дергает дверную ручку. Пока Исидор изучает дверь, она бьется в нее плечом и взвывает от боли.

После этого оба приглядываются к подгнившей от непогоды двери.

– Тайное общество, поклоняющееся юмору, должно действовать нестандартно…

Ее пронзает догадка.