Смех мертвых

Мы проехали низиной, поднялись по плечу горы Уитни, высившейся над Долиной Смерти, и направились на север, в пустыню Панаминт. Во время медового месяца мы планировали навестить моего кузена Рэнсома Хатауэя по пути в Сиэтл. На этом настаивала Элизабет. Она знала Рэнсома в Лагуна-Бич еще до того, как познакомилась со мной, и, я думаю, по-прежнему питала к нему теплые чувства.

Не могу сказать то же самое о себе. Слишком большая оригинальность кузена всегда будила во мне некий протест – хотя я не раз выручал его финансами. Он писал картины, которые не мог продать исключительно из-за гротескного изображения тошнотворных вещей. А кроме того, они были написаны слишком грубо и небрежно. Солнце сияло над головой, кругом стояла мертвенная тишина. Казалось, над горами повисла какая-то ощутимая аура угрозы…

Надрывно ревя мотором, машина взобралась на самый хребет, и я увидел впереди дом Рэнсома, похожий на какое-то темное доисторическое чудовище, присевшее на корточки в узкой долине внизу. Неподалеку от него на крутом склоне горы торчала хрупкая на вид постройка. Элизабет увидела ее одновременно со мной.

– Наверное, это жилище Фраули, – предположила она.

Рэнсом упоминал об этом отшельнике в своих редких письмах. Внезапно я краем глаза уловил какое-то движение на дороге и чуть не разбил буфер об утес, когда резко нажал на тормоз. Элизабет возле меня тихонько вскрикнула. И я ее не винил. Эта тварь – не могу назвать ее никак по-другому – свернулась клубком и злобно смотрела на нас черными немигающими глазами. Это был очень худой человек, голый до пояса, с желтой кожей, покрытой какими-то пятнами и разводами. И он был лысым, совершенно лысым. Из его полуоткрытых губ текла слюна, ниже слегка пульсировало пятнистое горло. Он свернулся клубком, словно не имел костей, прямо посреди дороги, не сводя с меня глаз. Я был почти уверен, что вот-вот из раскрытых губ покажется раздвоенный язык. Было что-то чуждое в этом существе, как будто оно не принадлежало к нашему миру. Да, оно походило на змею. Но было в нем что-то еще, что-то неземное и совершенно отвратительное…

– Джим! – побелевшими губами прошептала Элизабет. – Джим! Что это… что это за тварь?..

– Не знаю, – сказал я. – Но сейчас выясню.

Я высунулся из окна и крикнул на существо. И сразу после этого получил сильнейший в своей жизни шок: тварь заговорила со мной на ломаном, неестественном, но, несомненно, английском языке.

– Бедный Африка, – мигая, прошипела она. – Ты не любишь Африку…

Это произвело такой же эффект, как если бы жаба вдруг запела сопрано. И мало акцента – слова твари вызывали какой-то неопределенный ужас, как и ее внешность. Она бормотала и странно присвистывала, словно горло твари могло произносить слова на неком неземном языке.

По виду это был настоящий монстр. И он был прав – мне не нравился Африка, если это его имя. Он немного отполз, и я увидел, как при этом по телу его прошла рябь, как у извивающейся змеи.

– Ладно, может, ты отойдешь с дороги, чтобы я мог проехать? – с трудом выдавил я после секундного замешательства.

Но Африка, казалось, заснул. Глаза его закрыла какая-то пленка, плоская голова опустилась на руки. Я открыл дверцу. Элизабет схватила меня за руку.

– Будь осторожен, Джим, – взволнованно прошептала она. – Это… он может быть опасен.

– Это просто уродец, – ответил я со спокойствием, которого вовсе не ощущал. – Наверное, сбежал из цирка. Он неприятен на вид, но не опасен.

Элизабет явно не поверила моим словам. Шагая к существу, я уже пожалел, что не захватил с собой монтировку из инструментального ящика. Но возвращаться за ней не хотелось. Теперь-то я знаю, что это все равно было бы бесполезно.

Тварь потела, но маслянистая пленка, покрывавшая желтую, в разводах, кожу, не походила на обычный пот. И чем ближе я подходил, тем меньше мне все это нравилось. Существо было неподвижно, пока я не подошел почти вплотную, затем внезапно открыло черные, сверкнувшие потусторонним огнем глаза… И вдруг прыгнуло вверх, странно разматываясь, а потом стремительно пронеслось мимо меня. Не успел я повернуться, как услышал крик Элизабет. И тут закричал я сам. Поскольку человек-змея, извиваясь, пролезал в окошко машины, хватая мою жену. Она пыталась выскочить из противоположной дверцы, но сделать это ей мешал руль. И хуже всего, что ручной тормоз, который я забыл блокировать, был, очевидно, снят во время их возни, поскольку машина медленно покатилась по крутой дороге прямо на меня. Я понял, что она слетит вниз с обрыва, если ее немедленно не остановить. Перед глазами вспыхнуло видение автомобиля, который, переворачиваясь, летит по крутому склону горы…