Смех мертвых

Пек не ответил, но губы его скривились, словно сведенные судорогой. Я почувствовал, как подошедшая Изабель сует мне в руку фонарик. Я с благодарностью взял его и повел узким лучом света вокруг. Не было ни малейших следов твари, которая хохотала.

– Здесь ничего нет, – сказал я и внезапно вздрогнул от нехорошего предчувствия. – Пек! А где ваша машина?

Он нервно повертел головой и быстро ответил:

– Я не смог проехать. Был оползень. Дорога блокирована. Мы не сможем попасть в город сегодня вечером. Дорога слишком узкая, оползень не объехать.

В моих ушах все еще звучало эхо злого хохота. Но ведь это означает…

– Нужно вернуться в дом вашего дяди, – продолжил адвокат. – Мы проникнем туда через окно. оттуда сможем позвонить в город. Утром здесь будет бригада рабочих с лопатами.

Мы благополучно доехали до дома, и Пек обнаружил, что черный вход не заперт. Мы прошли за ним в грязную кухню, где от луча фонарика разбегались и прятались по щелям тараканы. Затем я вздохнул с облегчением, когда Пек нашел выключатель, и помещение залил яркий свет.

– Вашему дяде провели сюда электричество, – пояснил он. – Это стоило немало денег. Давайте найдем телефон.

Телефон оказался в вестибюле, куда вел грязный, затхлый коридор. Но с первого взгляда стало ясно, что толку от него немного. Он валялся на полу, провод был оторван. Красивое лицо Пека стало суровым, когда он отвернулся от сломанного телефона и позвал нас в комнату, которая, очевидно, была гостиной. Она была обставлена старомодной тяжелой мебелью. Единственной современной вещью был электрообогреватель, установленный в большом кирпичном камине. Пек включил его, Изабель опустилась на колени и протянула к нему руки. Через ее голову мы с Пеком обменялись встревоженными взглядами. Он вытащил из кармана трубку и стал ее набивать.

– Мне бы хотелось понять, что здесь происходит, – хмуро сказал я. – Пек, как вы думаете, кто мог послать мне телеграмму?

Тот покачал головой.

– Ваш дядя не посылал… А больше я ничего не знаю. Я являюсь его адвокатом меньше года. У него были какие-то проблемы с налогами, и, наверное, он решил, что нуждается в поверенном. А вы… Вы ведь жили с ним раньше, не так ли?

– Мне тогда было четыре года. Мои родители погибли в железнодорожной катастрофе, и Адам Бернард остался моим единственным живым родственником. Я жил с ним, пока мне не исполнилось четырнадцать. А потом убежал. Я… Ну, я просто не мог больше выдержать в этом месте.

Изабель внезапно повернулась к нам, глаза ее сверкнули.

– Адам чуть не убил его, мистер Пек! – воскликнула она. – О, нет, он его не бил… Это было бы не самое плохое. Но он напугал его почти до смерти ужасными историями. Даже теперь Дон считает, что один из его предков был… н-ну, кем-то вроде дьявола!

Я нахмурился, увидев вопросительный, пристальный взгляд адвоката.

– Я не знаю. Пек, вы… Вы слышали когда-нибудь о первом Бернарде?

Странный огонек сверкнул в глазах Пека.

– Я слышал всякие истории, – осторожно ответил он, явно нервничая.

– До прибытия в Америку его имя было Бернар, – сказал я. – Позже он изменил его на Бернард. Его изгнали из Пруссии за ужасные преступления, и лишь богатство спасло его от казни. Пару сотен лет назад его бы сожгли на костре, потому что он был дьяволопоклонником.

Я заметил, как Изабель вздрогнула, но все же продолжал:

– Он был Великим Магистром. Знаете, что это означает? Вы когда-нибудь слышали о человеческих жертвоприношениях, шабашах ведьм, людоедстве и Черной Мессе? Так вот, человека, главенствующего на этих шабашах, и называли Великим Магистром. Жиль де Рей – вы слышали о нем? – был Великим Магистром. Его подвесили над медленным огнем после того, как во время следствия в его темницах было обнаружено несколько сотен детских скелетов.

В комнате стояла гробовая тишина.

– Что произошло с Йоханом Бернардом? – после долгого молчания поинтересовался Пек.

– Он похоронен неподалеку от дома, с осиновым колом в сердце. Дядя рассказывал мне, что если кол вынуть, он снова оживет.

– Ужасный старик! – сердито выдохнула Изабель. – Я имею в виду твоего дядю. Рассказывать такие вещи… Ведь ты был тогда еще маленьким ребенком!

С усилием я стряхнул с себя ужас, навеянный этими воспоминаниями.

– Нет, не надо, Изабель. Он рассказывал это не для того, чтобы напугать меня. Он был весьма мил в своем роде. Помню, когда я просыпался с криком по ночам, он садился у моей кровати и разговаривал со мной, пока я снова не засыпал. Иногда…

– Что? – спросил Пек, внимательно наблюдая за мной.

– Ну… Не знаю, как это рассказать. Иногда я испытывал странные чувства, словно кто-то… может быть, Бог… пытается… Не знаю, Пек, я не могу это описать! Дядя Адам говорил мне, что это душа Йохана Бернарда пытается войти в мое тело!

Не дожидаясь, чтобы увидеть, какой эффект оказали мои слова на Пека, я повернулся к жене. Она стояла, прижав руку к губам, и в глазах ее плескался ужас.

– Изабель! – с отчаянием сказал я. – Я не сумасшедший. Ты не обязана верить…

– Тише! – громкий шепот Пека заставил меня резко замолчать. – Слушайте!