Смарагдовое ожерелье

— Сказала только, что поначалу приняла его за одного из слуг матери, а потом поняла, что обозналась.

— И ты не сообщил об этом отцу?

— Хотел рассказать сегодня за обедом. Да этот чертов Поуп сидел с нами и все чего-то вынюхивал, лез не в свое дело. А потом я подумал: не лучше ли утаить то, что поможет нам добиться желаемого? Когда Виолетта вернется, я намерен обсудить с ней этот вопрос, ввиду того что произошло. Если они знакомы, значит, и ее мать его знает. Возможно, его смерть — знак каких-то разногласий или сложностей между ними. Не исключено даже, что к этому причастна Сабина. И если это так, тогда твои подозрения относительно смерти мамы не так уж необоснованны, как я изначально думал. В любом случае, что бы ни связывало Виолетту с незнакомцем, она, вне сомнения, что-то скрывает. А вот что — это мы должны выяснить.

Глава 8

После ухода Каролины и Фрэнсиса Джошуа некоторое время оставался в саду, размышляя об услышанном. До сего момента у него был лишь отвлеченный интерес к смерти незнакомца, словно он наблюдал за происходящим из окна движущегося экипажа. Теперь же он чувствовал, что становится непосредственным участником событий. Странно, рассуждал Джошуа, что Герберт Бентник, хозяин этого дома, человек разносторонних интересов, не оставляющий своим вниманием ни одну мелочь, столь равнодушно отнесся к тому, что в его оранжерее был найден мертвец. Только Сабина Мерсье спросила про труп. Здесь явно что-то нечисто. Какой-то загадочный незнакомец прибывает с Барбадоса, тайком пробирается в Астли, умирает в оранжерее, и его быстро хоронят, не проведя никакого расследования. Неужели жизнь человека ничего не стоит?

Не менее интригующими были и вопросы, поднятые во время разговора Фрэнсиса и Каролины. Они подозревали, что Сабина имеет отношение к гибели этого человека и что она, возможно, также убила и их мать. Услышав рассказ Фрэнсиса о том, что он встречал погибшего в саду, Джошуа понял, что это довольно запутанная история, в которой кроется какая-то тайна. И все же было ясно, что Сабина не стала бы обращаться к нему за помощью, если бы была причастна к гибели незнакомца. Она постаралась бы сделать все, чтобы об этом деле забыли как можно скорее. Но потом Джошуа вспомнил, как властно она велела молчать о том, что он выяснит, и его опять одолели сомнения. Возможно, Сабина и впрямь имела какое-то отношение к гибели мужчины и теперь просто использует Джошуа, чтобы узнать, что об этом говорят.

Чем больше Джошуа анализировал эти противоречивые точки зрения, тем больше в нем крепло убеждение, что он обязан что-нибудь сделать для покойного. Он тоже был здесь чужаком, находился в незнакомом окружении. О смерти он знал не понаслышке. Знал, сколько горя и мучений приносит смерть родным и близким усопшего. А если у этого несчастного есть жена, дети, родители, которые пока еще не ведают о его кончине? Наверное, его супруга сейчас с ума сходит от беспокойства. По натуре Джошуа не был назойлив, никогда не вмешивался в чужие дела, но сейчас чувствовал, что должен разобраться в обстоятельствах гибели этого бедняги.

Размышляя, он продолжал работать с присущей ему тщательностью. Спустя час эскиз был готов. Джошуа выбрался из своего убежища на утопленной террасе и направился к оранжерее. Гравийная дорожка пролегала мимо ухоженных клумб, пруда с золотыми и красными рыбками и розовых кустов, ведя к калитке, за которой находился огород. Здесь воздух был пропитан запахом навоза, поскольку огород был защищен от ветра высокой кирпичной стеной. На нескольких грядках трудились — сажали растения, собирали урожай, копали, мотыжили — садовники самых разных возрастов — от совсем еще молодых парней до стариков. Один тщедушный юноша пересаживал в грунт огурцы с мохнатыми листьями и дыни, другой срезал розовые на концах стебли спаржи, торчащие из навоза, словно пики.

В дальнем конце к стене примыкали три односкатные теплицы. В сравнении с монументальной оранжереей, в которой Сабина Мерсье обнаружила труп, довольно скромные сооружения, где выращивали бахчевые и декоративные растения.

Джошуа сразу узнал главного садовника. Стоя у скамьи, на которой лежали черепки разбитой кадки, Гранджер с глиняной трубкой во рту пересаживал ананасные растения с крупными серебристыми листьями. Над его головой вились клубы дыма. Ладони у него были большие, мозолистые, с въевшейся в кожу грязью, а вот пальцы на удивление тонкие, и с растениями он обращался бережно, словно ребенок, вытаскивающий яйца из птичьего гнезда. По приближении Джошуа Гранджер поднял голову и, не отрываясь от своего занятия и не вынимая изо рта трубки, крякнул в знак приветствия. Колоритная фигура, отметил Джошуа, окидывая его взглядом художника. Волосы Гранджера имели цвет и блеск старинного полированного дуба, удлиненное лицо было задубелым и словно перекошенным из-за шрама на левой стороне, тянувшегося от подбородка до глаза.