Слышишь, Кричит сова !

Но сколько понадобится работы и хватит ли времени, Антон Давидович не мог и предположить. Собственно, если это иногда и приходило в голову, он в долгие размышления не пускался ввиду полной бесполезности на этот счет размышлять. Он престо изо дня в день методично и скрупулезно строил свою дорогу.

Текст в конце концов был расшифрован, но, когда Черняков вручил ему тоненькую пачку листов - даже не пачку, а полтора десятка машинописных страниц, Антон не скрыл недоуменного удивления.

Митя перехватил его взгляд: - Не удивляйся. В книжке три четверти объема формулы занимают. А это, так сказать, история вопроса,- и добавил не без ехидства,- тебе как первооткрывателю...

Когда потрясение от прочитанного прошло, и Антон Давидович, отбросив эмоции, стал анализировать этот поразительный документ, он вдруг обнаружил, что помнит его от строчки до строчки дословно! На память он вообще-то не жаловался, но чтоб с ходу запомнить текст такого размера, это попахивало фокусом. Тогда он пошел от факта назад, и в конце концов нашел объяснение, имевшее на его взгляд большую долю вероятности. Текст был намеренно построен так, чтобы прочитавший запомнил его максимально точно - ибо в принципе такова была задача: сигнал должен дойти в неискаженном виде. И стоило хоть чуточку сосредоточиться, как все вставало в памяти с кинематографической ясностью. Несколько лет прошло с тех пор, но стоило сейчас Антону Давыдовичу невольно напрячься, и перед глазами всплыли машинописные строки: "Большому Совету. 1473 год минус-времени...

(Антон Давыдович знал и вторую особенность документа - его нельзя было вспомнить по частям или только часть, он возникал только целиком и снова прятался в глубинах памяти лишь с последней строкой.) ...В результате непредвиденных причин при проведении опыта, содержание которого будет понятно Совету из приведенных формул, произошла материализация участников опыта Рете и Цига на уровне 1473 года минус-времени. Вероятность помощи и ее способ могут быть определены Советом после решения уравнения 12-а, которое мы решить не можем, не зная причин неудачи опыта. Мы ждем!"

Текст второй: "Когда мы с Цигом пришли к выводу, что дематериализация собственными силами невозможна, решено было найти способ сообщить о себе. На первым взгляд, это бессмысленно - расстояние между нашим временем и временем, в котором мы сегодня существуем, безнадежно велико. Но мы пришли сюда иным путем, миновав тысячелетия за несколько мгновений. Циг считает, что мы замкнули время в гигантскую окружность, где расстояние между двумя соседними точками - расстояние, пройденное нами, а расстояние между ними по всей окружности - путь, который должен пройти наш сигнал, Циг рассчитал, что за время прохождения сигнала по большой темпоральной окружности расстояние, пройденное нами за мгновение, возрастет до десяти часов. Если сигнал дойдет, окружность будет разомкнута и после десятичасового отсутствия мы возвратимся, проведя здесь около пяти дней. Одного я не могу представить: сигналу 'Предстоит преодолеть века, а для нас это будет всего пять дней. То есть мы будем спасены раньше, чем он пройдет ничтожную долю пути. На мои расспросы Циг говорит, что все дело в разных системах отсчета времени. Ему виднее - он темпораник. Мое дело психопласгика. Когда был изготовлен сигнал, я решил вместе с письмом Совету послать и свои записки на тот случай, если Циг ошибается и сигнал дойдет, когда уже будет поздно.

Я пишу это в маленьком каменном помещении. На столе (подставка для еды, письма, чтения) источник света, поначалу показавшийся мне странным быстрое истощение, запах, малый радиус действия. Столь же малопродуктивен и способ регистрации мыслей - с помощью птичьего пера наносятся определенные знаки на специально приготовленную шкуру животного. Определенная последовательность знаков означает ту или иную единицу речи.

Но нам приходится подражать всем деталям и мелочам здешнего образа жизни. Иначе помощи нам не дождаться: мышление людей, к которым мы попали, во многом может быть определено как антимышление, где истина - абсурд, и абсурд - истина.

Мы с Цигом принадлежим к одной из многочисленных категорий, на которые делится общество. Наша называется - монахи. О содержании этого понятия я еще расскажу. Пока же я хочу вернуться к тому времени, когда задумывался опыт, приведший нас сюда.

О Циге я много слышал, но знаком с ним не был. Это понятно - мы работали в несоприкасающихся областях знания: он занимался временем, я психопластикой. Поэтому я и удивился, узнав, что меня спрашивал Циг и, не застав, оставил письмо (я уже начинаю пользоваться здешними терминами). Если я удивился, что меня разыскивал Циг, то содержание его письма меня просто ошеломило.