Служу Советскому Союзу 2

Морзянка прошла два раза, а после бюргер извинился перед сидящим слева и двинулся на выход. Как раз в этот момент товарищ Сухов произнес фразу, которую знают все на советском пространстве:

— Павлины, говоришь? Хэх!

Актер словно сказал это в спину выбирающемуся бюргеру.

Я запустил внутренний таймер и начал отсчитывать время. Через обозначенный промежуток времени я тоже пошел на выход. В это время «товарищ Сухов» взял Черного Абдуллу на мушку, не давая тому пристрелить своих жен.

Ну что же, напряженный момент. На меня немного пошипели, но в целом я беспрепятственно выбрался наружу и пошел в туалет. Там никого не оказалось, поэтому я справил малую нужду и уже двинулся к выходу, когда небольшое помещение зашел Зинчуков. Похоже, ждал — не отправится ли кто из зала за мной следом?

— От выхода влево. Бежевый Вартбург, — коротко проговорил он и двинулся к писсуарам.

Я молча направился на выход. В раздевалке меня спросила пожилая гардеробщица, принимая номерок:

— Что, неужели фильм не понравился?

— Понравился, но я его уже видел в Советском Союзе, — ответил я с улыбкой и забрал шинель. — Сейчас хочу по городу прогуляться.

— А-а-а, тогда понятно, — кивнула она. — Хороший фильм. Три раза его уже смотрела.

А сколько я раз смотрел? Уже и не вспомню. Много, наверное. Приходил со службы, включал ящик и иногда попадал на него. И ведь смотрел, хотя и знал наизусть каждый сюжетный изгиб и каждую фразу.

Я оделся, одернул шинель перед ростовым зеркалом и, сопровождаемый взглядами артистов с больших плакатов, отправился к выходу.

На улице была оттепель. Тот снег, который в начале месяца покрыл всю землю пушистым одеялом, теперь походил на грязную простынь неряшливого трубочиста. Бежевая машина, напоминающая нашу «пятерку», стояла под высокой елью. Непримечательная, забрызганная по случаю оттепели грязью.

Я встал чуть поодаль, читая расписание фильмов на неделю.

Вскоре вышел бюргер Зинчуков и завел машину. Махнул неизвестно кому, показывая на заднее сиденье. «Неизвестно кто» огляделся по сторонам и зашел за ель. Скользнув быстро под ветвями, я плюхнулся назад. Стоило дверце захлопнуться, как машина тут же тронулась с места.

— Что за срочность? — спросил я, когда «Вартбург» отъехал от кинотеатра на приличное расстояние.

— Снова авиакатастрофа, Борис, — проговорил Зинчуков, не оглядываясь. — Снова авария с правым крылом. И снова непонятная ситуация…

Перед глазами вспыхнули происшествия, которые были в прошлом году в Советском Союзе. Одно из этих происшествий, предотвращение катастрофы, стало причиной моей работы в «Гарпуне». И там участвовал проводник, который должен был нейтрализовать пилотов и шарахнуть самолет о землю.

— Как это случилось? — спросил я.

— Это произошло в аэропорту Рузине, в Чехословакии. ТУ-154 выполнял регулярный рейс по маршруту Москва — Прага, но при заходе на посадку перешёл в быстрое снижение, врезался в землю и разбился. Из ста человек на борту погибли шестьдесят шесть, из тридцати четырех выживших восемнадцать получили ранения, — сухо отрапортовал Зинчуков.

— А самолет?

— Новый, всего пять месяцев. В прошлом году передали «Аэрофлоту».

— В прошлый раз был проводник, а в этот раз что? — спросил я.

— Вот, — Зинчуков вытащил из бардачка бумагу и передал мне.

Там машинописным текстом было отпечатано: