Слуга Смерти

— А это и есть то самое объяснение, — пояснил прозектор. — Наверняка бродяга и есть. Уверен, когда он ел это, признаки гниения уже были. Проще говоря, он съел что-то до крайности несвежее. Типично для уличного сброда, знаете ли. Я даже удивлен, как он смог это проглотить — обычного человека тут же вывернуло бы наизнанку. Тут ведь не просто душок, это уже скорее гниль… Впрочем, все объясняется тем, что убит он был вскоре после своей последней трапезы. Не случись убийцы, уверяю, его доставили бы тем же днем, только в роли убийцы выступило бы острейшее пищевое отравление.

Его слова имели смысл. Никто в здравом уме не станет есть тронутую гниением пищу — если этот кто-то не голодный бездомный, конечно. Настолько голодный, что позарился даже на то, что не каждая собака бы съела… Что даже странно, ведь прозектор, делавший вскрытие, не отметил сильного истощения, да и Макс упоминал в рапорте, что мужчина сложен вполне нормально, явных признаков худобы не имеет. Что же это за страшный голод? Пьян? Нет, следов спиртного в желудке вроде бы нет, что тогда? Как здоровый мужчина, трезвый и, скорее всего, не умалишенный, может съесть такую дрянь?

Только если поврежден рассудком, крайне рассеян или крайне голоден.

Или…

Это второе «или» заставило меня замереть. Оно было очень маленьким, это «или», но одного его появления хватило для того, чтобы я почувствовал себя каменной статуей. Господин Пельке озадаченно смотрел на меня — видимо, и в лице я тоже переменился. Но это уже было неважно.

Есть еще один способ, как давно мертвая еда может оказаться в живом человеке.

Я выскочил из кабинета, забыв поблагодарить господина Пельке. Чтобы добраться до стола дежурного мне потребовалось лишь несколько секунд. Кажется, вокруг него стояли еще какие-то люди, но они исчезли, стоило мне оказаться рядом. Дежурный, подняв на меня глаза, обмер и сразу показался ниже ростом.

— Приказ! — я ударил ладонью по столу. — Чей приказ?

— Господин?..

— Приказ о преждевременном сожжении неопознанного тела со Стромштрассе! Кто подписал его?

— Простите, одну…

— Там должна быть подпись тоттмейстера из Ордена! Дайте приказ!

— Одну минуту. Я посмотрю… Вот он. Сейчас… Вот подпись, господин тоттмейстер.

— Кто?

— Господин… — он задержал дыхание, разбирая написанное. — Господин Эм. Майер.

Я отошел от стола в полной тишине. Мне смотрели в спину, я слышал чей-то шепот: «Смертоед, видишь эмблему? Все они того…», — но окружающее казалось отдаленным, мутным, точно на землю вокруг меня вдруг сошел густейший туман.

Макс, что же ты…

— Вы в порядке?

Я опустил взгляд. Петер Блюмме настороженно смотрел на меня. Наверно, так обычно смотрят на попавшего в капкан волка — с отвращением и в то же время с какой-то жалостью.

— В порядке. Все в порядке. Пошли отсюда. Хватит дышать мертвечиной.

Когда мы отошли от мертвецкой на приличное расстояние, я спросил его:

— Из пистолета стрелял прежде?

Он смутился:

— Два раза.

— Хватит. Спустить курок сумеешь. Держи, он уже взведенный, — я достал из-за пояса один из своих пистолетов и передал ему. — Спрячь за ремень, идиот! Вот так… Стрелять в крайнем случае. Только если я скажу или… Или если буду мертв. Понял?

— Да.

Он был удивлен, но не испуган. И определенно он не станет задавать вопросов — по крайней мере до того, как спустит курок.

— Мы идем к убийце? — только и спросил он.

— Не знаю. Может, и так. И никакой мести, понял? Никакой стрельбы без приказа! И… и еще будь внимателен. Он может быть очень опасным человеком.

— Он убил двух человек. Я понимаю, что он опасен, — Петер опять вздернул подбородок. Глаза его горели.

— Дурак, — сказал я устало. — Поэтому я и говорю тебе ничего не делать, пока я не скажу. Он убил лишь одного человека, но он опасен совершенно по другой причине.

— Одного? — он даже приостановился.

— Он убил твою мать, — сказал я, не глядя на него, в сторону. — Но не того мужчину со Стромштрассе. Смерть — это капризная дама, и принимает она лишь один раз. Нельзя убить того, кто уже мертв.

Глава 5

Я много раз слышал о том, что человек похож на собственный дом. Должны быть в облике обоих какие-то сходные черты, независимо от того, выражены они в камне или в плоти. Может, и так, но я такого сходства ни разу не обнаруживал, а может, не сильно-то и искал. Общей была лишь одна деталь — к моменту моего визита в незнакомое жилище его обитатель, как правило, был холоден и мертв в той же степени, что и окружающие его стены.